Вспомнил детство. Наверное, не будет такого поколения пацанов, как мы, которые читали вместе с «Мухой Цокотухой», – «Город Солнца» и изучали «Манифест Коммунистической партии» при вступлении в пионеры! А революционеры и герои гражданской были нашими отцами и друзьями отцов. И жили они рядом, в таких же коммуналках. Красивые, весёлые мужчины, прошедшие огни, воды, готовые отдать свои жизни для счастья всех людей планеты! Всем!!
Все они – прекраснодушные донкихоты, – исчезли в тридцать седьмом. Дону Кихоту было лучше: хотя те, за кого он сразу же кидался в смертный бой, тоже были сволотой, но не так подлы, как советский народ, предавший на смерть всех донкихотов ради гебни и смиренного рабства! А какой смысл в слове – «народ», если живут вместе донкихоты и чернь, говорящие на одном языке, но не понимающие друг друга.
Именно народ! – ненавидел Иисуса Христа за Его бескорыстие. И вопил народ на площади:
«Распни, распни Его!» (Лк.23:21)
Не потому ли народ негодовал, что Иисус Христос Великим и Мудрым его не называл, как льстил русскому быдлу его «Хозяин», глубоко презирая этот народ с рабскими душонками.
«Иисус сказал им… мир Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нём, что дела его злы» (Ин.7:6,7)
И ученикам говорил Иисус:
«Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё; а как вы не от мира… потому ненавидит вас мир. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин.15:20).
Во все времена был народ: среди людей жили боги, бескорыстные, самоотверженные, но далёкие от народа, как наивные «народники»…
Обрывки полусна, вперемешку с мыслями плывут в сознании. Я вижу Иисуса на ступенях дворца Пилата… разверстые пасти, заходящиеся в злобной истерике…
«Но они ещё сильнее кричали: да будет распят!» (Мф.27:23).
Значит, умели тогда организовать «гнев трудящихся масс»… И вдруг, – горячее солнце, веселый стук колес, длинный товарняк изгибается на повороте! Ветер надувает нижнии рубашки, весело гуляет под мышками и в наших наголо остриженных набалдашниках для касок. Стою в распахнутых дверях товарного вагона, опираясь на поперечный брус, стиснутый плечами таких же семнадцатилетних оптимистов…
– «Э-эх! Махорочка махорка!..» – рвётся песня из распахнутой двери вагона. Даёшь!!! Потом: Будапешт, Балатон, речка Раба, Шопрон, Вена… контузии, ранения… Сколько боли, любви и ненависти, грязи, страха и радости спрессовано в прекрасной и окаянной жизни человеческой на крохотной планете – Земле!!
Глава