Послушничество – обязательный период «искуса» перед принятием пострига. Не случайно монаха издавна сравнивали с «живым мертвецом». Три основных монашеских обета – послушание, пост и целомудрие. Во все века в понятие монашества входило, что называется, ломание души человека, его стремлений. Отнюдь не всегда оно было добровольным – в монастырь попадали разными путями. И плоть, и дух жестоко усмирялись, не говоря уже о каких-то попытках самовольства или протеста: монастырское бытие можно вполне сравнить с тюремным или армейским – как говорится, «кто в армии служил, тот в цирке не смеется», с той лишь громадной разницей, что в монастыре не видать ни «дембеля», ни «воли»; «живой мертвец» – это пожизненно, как ни парадоксально это звучит. Впрочем, нельзя сказать, что дисциплинарные взыскания налагались всегда беспричинно. Служители Вакха и Венеры, похотливые и алчные лодыри обоего пола – непременные персонажи итальянского народного фольклора, и читатель в избытке найдет подобные сюжеты в новеллах эпохи Возрождения. Нам нужны свидетельства посерьезнее, конечно. Вот хотя бы от Джордано Бруно: «Кто упоминает о монахе, тот обозначает этим словом суеверие, олицетворение скупости, жадности, воплощение лицемерия и как бы сочетание всех пороков. Если хочешь выразить все это одним словом, скажи: “монах”» («Искусство убеждения»). Поджо Браччолини – а кому же доверять, как не ему, опытному и многолетнему служителю римской курии, – писал в своем произведении «Против лицемеров», приводя многочисленные примеры: «Эти люди (монахи. – Е. С.) с затаенным вожделением смотрят на чужие деньги, они не останавливаются перед скрытыми преступлениями и тайным сожительством с женщинами. Они уничтожают доверие к самому доверию»[24]. Нередки были случаи, когда почтенные отцы брались за ножи – как по пьяной ссоре, так и по высшему приказу. Так, в 1589 году монах-доминиканец Жак Клеман заколол французского короля Генриха III, проявившего, с точки зрения ордена, недостаточно ретивости в деле истребления гугенотов. Так что послушание нижестоящих – великая и полезная вещь для высокопоставленных негодяев в рясах.
Способы его внушения братии, а также смирения и исправления известны – пудовые железные вериги, власяницы, самобичевание… Малоизвестно, но все это «процветало» не только в католической Европе, корни этого явления уходят в само зарождение монашества, в византийские земли Египта, Сирии и Палестины. Вот, к примеру, что описывал знаменитый святой конца VI – начала VII века Иоанн Лествичник, игумен монастыря святой Екатерины на Синае («Лествица», слово 5):
«Слышал я, немощный,