Катастрофа 1933 года. Немецкая история и приход нацистов к власти. Олег Юрьевич Пленков

которого есть в любом мифическом акте, лишь через мифическую проекцию человеческой души и ее структуры, лишь через проекцию человеческого духа в событийное может быть достигнуто историческое познание, только так анонимный поток событий может быть разложен и расчленен на «единицы», на те исторические единицы, воссоединение которых делает зримой общую картину истории.

Герман Брох[13]

      Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.

Томас Карлейль

      Если мне говорят, что дьявола не существует, это просто миф, я отвечаю: дьявол – это и есть олицетворение мифа, именно поэтому он и существует, и продолжает орудовать.

Швейцарский писатель Дени де Ружмон[14]

      Рано или поздно мифология проявится как основание истории, поскольку мифы отбираются историей – они не могут проявиться сами по себе в силу простого выбора.

Ролан Бартес[15]

      Особенности политической ситуации после Первой мировой войны в Европе и Германия.

      «Времена счастья народного, – писал некогда Гегель, – это пустые страницы в книге истории». Слова Гегеля нужно понимать так, что в годы народного благоденствия не только ничего не «происходило», но и времена эти были духовно убоги и плоски. Эти слова не могут быть отнесены к истории Веймарской республики, короткий век которой (11 августа 1919 г. – 30 января 1933 г.) был недолог, но насыщен политическими и духовными перипетиями и завершился установлением нацистской диктатуры. Начало первой немецкой демократической республики совпало с первым подъемом и расцветом демократической идеи, демократических институтов и духа демократии (второй подъем, не прекращающийся до сих пор, последовал после 1945 г.). «Ничто не казалось после окончания Первой мировой войны, – писал Йоахим Фест, – столь непререкаемым, как победа демократической идеи. Над народами возвышалась бесспорно и неопровержимо, как объединяющий принцип эпохи, идея демократии»[16]. Но это было обманчивое впечатление: в межвоенной период мимолетный расцвет демократии во многих европейских странах быстро сменился установлением фашистских, военно-монархистских, бюрократических, авторитарных режимов и клик. К концу 30-х гг. гражданское общество сохранилось лишь в 13 европейских странах (6 республик и 7 монархий): Франции, Англии, Бельгии, Голландии, Люксембурге, Швеции, Дании, Норвегии, Финляндии, Чехословакии, Швейцарии, Ирландии, Исландии. На остальной части Европы раскинулось обширное автократическое пространство, в которое входило 16 стран: СССР, Германия, Австрия, Италия, Португалия, Греция, Болгария, Венгрия, Югославия, Албания, Румыния, Латвия, Литва, Эстония, Польша, Испания.

      Эта удивительная синхронность развития европейских государств, массовый отказ от начавших было утверждаться демократических принципов в пользу авторитаризма или тоталитаризма как в Германии, так и в СССР имели собственные причины.