Споры о предыстории и истории нацизма носят до сих пор довольно резкий характер, поскольку эта тематика является по-прежнему необычайно острой идеологически, провоцирующей. Этот провокационный «потенциал» истории и предыстории нацизма вызывает потребность ясного представления об убеждениях автора, потому я сразу хочу определить собственную позицию подобно тому, как это сделал Шарль Сеньобос в предисловии к своему первому большому учебнику истории. Он писал, что чувствовал необходимость предупредить читателя о своих «личных симпатиях к либеральному, светскому, демократическому и западному строю»[2]. Хоть и данная книга не может идти ни в какое сравнение с трудами знаменитого французского историка-позитивиста, тем не менее я хотел бы присоединиться к его симпатиям к модернизированному государству и соответствующих подходах к историческому анализу. Эти объявленные предпочтения не заслоняют для автора сознание того, что демократия, парламентаризм, ценности, связанные с достоинством и правами человека, – были и остаются чрезвычайно уязвимыми во всех отношениях, особенно перед постоянно бросающими ей вызов движениями, которым удается мобилизовать коллективные страсти во имя интегристских – нетерпимости, ксенофобии, лжепатриотизма, расизма.
Опыт показывает, что наиболее удачным тоном при обсуждении подобных вопросов является не обличительный и морализаторский тон, а максимальная терпимость и желание проникнуть во внутреннюю логику событий, максимальное внимание к особенностям национальной политической культуры, традиций и побудительным мотивам поступков людей; эти мотивы, как правило, носят отнюдь не злокозненный, а вполне поддающийся анализу нормальный человеческий характер; истинно: «благими намерениями вымощена дорога в ад». Отказ от обличительного и морализаторского тона, естественного и обычного в книгах на подобные темы, первоначально может шокировать, но зато, как показал опыт, он значительно стимулирует познавательный интерес, провоцирует дискуссию и приучает к объективности. В принципе задача истории как науки и состоит в том, чтобы реконструировать прошлое по алгоритмам именно прошлого, а не того времени, в котором живет историк. Современность и ее проблемы все равно так или иначе дадут о себе знать. Как отмечал американский философ и эссеист Ральф Эмерсон (1803–1881), «нет человека, который мог бы полностью эмансипироваться от своего века и своей страны или создать произведение, где никак не сказались бы особенности культуры, религии, политики, нравов, искусства его эпохи. Пусть он будет самым оригинальным и своенравным из художников, пусть он будет обладать самой богатой фантазией, ему все равно не удастся вытравить из своего произведения отпечаток тех идей, в атмосфере которых оно было создано»[3].
В самом деле, некую необходимую дистанцию к предмету анализа бывает довольно трудно набрать, ибо как на Западе, так и у нас в стране, долгое время были распространены суждения, представляющие немецких нацистов чудовищными садистами, морально неполноценными людьми (особенно люди старших поколений, по понятной причине, подвержены подобным мнениям); нацистская система террора, массовые уничтожения людей, концентрационные лагеря в самом деле не вмещаются ни в какие человеческие рамки, они заслоняют собой все и побуждают исследователей искать всякие неисторические объяснения и мотивации столь чудовищным преступлениям. Между тем Фриц Хайек в своей известной книге «Дорога к рабству» справедливо указывает, что немцы по своей природе не хуже и не лучше других наций, и вопрос заключается в том, чтобы выяснить, какие особенности эволюции Германии за 60–70 лет до нацизма способствовали ее «отклонившемуся» развитию. Этой непростой задаче и посвящена настоящая книга.
Французский историк Антуан Про писал, что «историческое исследование начинается не с собирания или созерцания сырых, еще не обработанных фактов, а с постановки вопроса, относящегося к фактам, которые могли бы позволить ответить на него. Именно таким образом всякое историческое исследование сфокусировано на каком-либо конкретном вопросе или проблеме, определяющих его тему. Вопрос же должен задаваться лишь при наличии каких-либо оснований думать, что мы в состоянии дать на него ответ, причем такой ответ, который был бы подлинно историческим рассуждением. Иначе этот вопрос ни к чему не ведет: он будет в лучшем случае праздным любопытством, но никак не центральным моментом, ни даже одним из элементов работы историка»[4]. Вопрос же о существе исходных позиций формирования нацизма представляется достаточно разработанным со всех сторон – нужна только необходимая работа по обобщению накопленного материала и отысканию собственных обоснованных позиций в этой весьма сложной и запутанной проблеме.
Спорные и очень важные вопросы предыстории национал-социализма, его идеологической и культурной обусловленности актуальны и в наши дни, ибо проблема живучести и устойчивости