(ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 710. Л. 12–13)
Гатчина. 24 мая 1891 г.
Моя милая душка Минни!
Вот опять мы расстались, и снова приходится мне писать! Очень грустно и пусто здесь без тебя и Гатчина совсем не то, что было; все на месте, а все-таки все во сне, да вдобавок и погода несносная: ясно, солнце, а холод страшный и всего 7 градусов в тени, а на солнце более 11 градусов не поднимается. Ночью вчера и сегодня всего 1 градус, так что после Москвы просто мерзнешь, и, конечно, сейчас же я поймал насморк и кашель.
Наше прощание и отъезд из Москвы до сих пор не забыл, так было грустно и тяжело разъезжаться в разные стороны и на такое огромное расстояние. Сергей поехал со мною до Клина и мы проболтали вдвоем часа два и пили содовую воду; жара была сильная. Потом пили чай все вместе в столовой, кроме графини Тата[169], которая спала. В Клину простился с Сергеем и остался один у себя, читал и спал.
К обеду все спутники собрались в столовой. Были: графиня Тата, Ванновский, Дурново[170], Рихтер, Черевин, Стюрлер[171], И.М. Голицын и Г.И. Гирш[172]. Вечером играли в карты, и Дурново нас всех обыграл. В 12 ½ разошлись и легли спать. На другой день в 8 часов утра приехали в Гатчину.
Миша с Гошей, Хисом[173] и Тормейером[174] встретили меня на подъезде. Мы пошли с Мишей к Ольге, которая одевалась и страшно обрадовалась, и кинулась ко мне на шею, такая душка. Потом все утро писал телеграммы до 10 штук и занимался. В 10 часов пошел к Alix[175], к ее кофе и был у маленькой, которая со мною очень милостива; болтает, смеется и идет ко мне на руки[176]. Вернувшись к себе, опять занимался, а в 12 часов приехал Гирс с докладом и остался завтракать. День был хороший, и мы сделали большую прогулку с детьми. Alix поехала в Павловск поздравлять именинников и к обеду возвратилась с Павлом, и мы обедали втроем. Вечер я провел один и занимался до 2 часов.
На другой день, 22 мая, отправились с Павлом и Alix в Петербург, были в крепости у обедни со всем семейством, а потом с братьями и Аликс в Зимнем Дворце в комнатах Мамá и Папá. 11 лет уже!! Ужасно.
Завтракали в Зимнем Дворце, а в ½ 2 отправился с Алексеем на «Дагмар» на клипер-крейсер, который стоял у Николаевского моста. Как всегда, клипер представился в блестящем виде; на нем между офицерами служит мичман Ломан, брат Николая Николаевича и ровно на 25 лет моложе брата[177]. Жоржи наверное его знает. Оттуда я отправился к Воронцову, который все еще в постели и ходить не может, опухоль все еще не прошла. Встретил там старушку графиню Шувалову[178] и невесту Вани[179]; Софка, Мая и Ира[180] были тоже. В 3 часа поехали с Alix обратно в Гатчину и еще Георгий Михайлович (дежурный).
Утром еще гулял с детьми, а остальной день и вечер провел дома. Обедали с Аликс, Георгием Михайловичем, Черевиным и княгиней Лобановой[181]. Вечером занимался до 3 часов; масса бумаг после Москвы.
Твою телеграмму из Севастополя я получил в 3 часа; воображаю,