Он почесал за ухом.
– Хотел спросить?..
Чай в стаканах жидкий, как декабрьская заря.
– Да…
Ложечка в стакане серая, алюминиевая.
– Вот, я и хотел спросить…
И почесал за вторым ухом:
– Делать-то вы что-нибудь умеете?
– Конечно нет.
– Н-да…
И он деловито свел брови.
– В таком случае вас придется устроить на ответственную должность.
Сергей решительно снял телефонную трубку и, соединившись с Кремлем, стал разговаривать с народным комиссаром по просвещению.
Марфуша босыми ногами стоит на подоконнике и протирает мыльной мочалкой стекла. Ее голые, гладкие, розовые, теплые и тяжелые икры дрожат. Кажется, что эта женщина обладает двумя горячими сердцами и оба заключены здесь.
Ольга показывает глазами на босые ноги:
– Я бы на месте мужчин не желала ничего другого.
Теплая кожа на икрах пунцовеет.
Марфуша спрыгивает с подоконника и выходит из комнаты, будто для того, чтобы вылить воду из чана.
Ольга говорит:
– Вы бездарны, если никогда к ней не приставали.
Ольга формирует агитационные поезда.
Юноша с оттопыренными губами и ушами величественно протягивает мне руку и отрекомендовывает себя:
– Товарищ Мамашев.
Это ее личный секретарь.
Ветер крутит: дома, фонари, улицы, грязные серые солдатские одеяла на небе, ледяную мелкосыпчатую крупу (отбивающую сумасшедшую чечетку на панелях), бесконечную очередь (у железнодорожного виадука) получающих разрешение на выезд из столицы, черные клочья ворон, остервенелые всхлипы комиссарских автомобилей, свалившийся трамвай, телеграфные провода, хвосты тощих кобыл, товарища Мамашева, Ольгу и меня.
– Ну и погодка!
– Черт бы ее побрал.
Товарищ Мамашев топорщит губы:
– А что я говорил? Нужно было у Луначарского попросить его автомобиль…
И подпрыгивает козликом:
– …он мне никогда ни в чем не отказывает…
Вздергивает гордо бровь:
– …замечательно относится…
Делает широкий жест:
– …аккурат сегодня четыре мандата подписал… тринадцать резолюций наложил под мою диктовку… одиннадцать отношений…
Хватает Ольгу под руку:
– …ходатайство в Совнарком аккурат на ваши обеденные карточки, в Реввоенсовет на три пары теплых панталон для профессора Переверзева, в Президиум Высшего Совета Народного Хозяйства на железную печку для вашей, Ольга Константиновна, квартиры, записочку к председателю Московского Совета, записочку… тьфу!
И выплевывает изо рта горсть льда.
Ветер несет нас, как три обрывка газеты.
В деревнях нет швейных катушек. Центротекстиль предложил отпустить нитки в хлебные районы при условии: пуд хлеба за катушку ниток.
Отдел металла ВСНХ закрывает ввиду недостатка топлива ряд крупнейших заводов (Коломенский, Сормовский и др.).
Окна