Хотя, плевать.
Страдания по утерянной жизни перекрывает чувство неуемной мощи, чешущееся под кожей. Это похоже на кайф: Андрей как-то баловался косяком, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что он чувствует сейчас – будто большой город – песочный замок на пляже, который он, Малум, может растоптать, только если захочет. Это потрясающе: нет наркотика сильнее на свете, чем власть – она пьянит похлеще хмурого и колес, с ней ты можешь решать кому жить, а кому умереть. Даже представить сложно – Андрей теперь может не просто многое, он может все.
Правда, Старицкий пока устроился только в новый журнал, но там и завоевание мира не за горами.
– Чем займемся, приятель? – хмыкает Андрей себе под нос, обращаясь к демону. Тут же осекается, – кроме убийств. – Ему хватило на той неделе.
– Убийство сегодня не входило в мои планы.
– Убийство в принципе не должно входить в планы на день!
– Не согласен, но в начале недели да, это слишком. – Голос в черепной коробке недовольно тарахтит, но быстро прекращает. – Развлечемся.
– Окей, я не против, – веселеет Андрей, – только на этот раз я покажу тебе обычные развлечения, а не это твое членовредительство, – поддевает он голос в собственной голове (господи, черт, серьезно?). Все-таки сложно с этим свыкнуться.
– Как хочешь, размазня, – фыркает демон, но видя, куда направляется Андрей, ощетинивается. – Клуб? Это там, где звуки музыки и все такое? – бесится голос.
– Не ссы, зараза, – любя обзывается Старицкий, – тебе понравится.
Демон несмело «отпускает вожжи», позволяет Андрею толкнуть тяжелую дверь, после чего они оказываются в просторном, залитом неоновым светом, помещении.
По углам расставлены лампы с красным фильтром, атмосфера полнится порочностью: тут и там снуют официантки в нижнем белье, за баром вмонтирован в стену огромный аквариум с какими-то жуткими рыбами.
– Нормально так, – одобрительно хрипит демон и подталкивает Андрея к вип диванчикам.
– А я говорил, – хмыкает Старицкий, разваливаясь на мягком пуфе.
Никого здесь не смущает обветшалый рояль на сцене и грустно прислоненный к перилам контрабас. А на искусственном гранатовом дереве возле – ритмично покачивающийся на ветру элегантный саксофон.
Они пришли вовремя: люди рассаживаются по местам, заказывают выпивку. Свет гаснет и в лучах прожектора Малум видит Тату.
– Смотри, какая нарядная, даже щебетальник накрасила, – весело восклицает демон, Андрей на него шикает.
На Тате золотое платье, собранное из цепочек, надето будто на голое тело: они струятся «складками» вниз, к щиколоткам, заставляя желать увидеть больше. Светлые волосы лежат богатыми крупными локонами на плечах, а внимание всех в зале приковано к ее губам, покрытым алым блеском.
По краям сцены загораются огни, выходят танцовщицы, Тата начинает петь. Она расцветает на сцене,