Занятия спортом тоже были предложены мамой. Здесь её аргументация была убедительна:
– Спорт сделает тебя мужчиной, а без мышц ты не будешь полноценным…
Гимнастика никакая мне не понравилась, и мама направила к своему знакомому. Он был тренером по классической борьбе. Мотивация в этом виде спорта у меня была в том, что прямое контактное противоборство мужчин закаляет дух и наилучшим способом укрепляет тело. Занимался я, потому что надо, но без особого усердия. Фигуру накачал красивую, зато получил на занятиях две травмы на всю жизнь. А всё потому, что не по душе и это было. И, когда закончил школу, то бежал от матери «сверкая пятками» прямиком в армию – в другой ад. Правда, там быстро адаптировался, проявив свою натуру, удивившую самого себя своей доселе скрытой коммуникабельностью, которая легко делала сослуживцев приятелями. Началась моя служба так:
Среди казарм Второго Николая
Закрытый армией на срок,
Сон мирный граждан охраняя,
В ночном дозоре одинок,
Любимый образ воскрешая,
В своей фантазии лаская,
Впервые в жизни сочинял,
Наук поэзии не зная,
Наполнен страстью мадригал.
Самое первое отрицательное качество я поневоле перенял от ближайшего соседа по казарме, надолго завязавшего со мною дружбу. Эгоцентричная и эксцентричная натура этого холерика быстро приучила меня обижаться на какое-то время. До этого я ни на кого и никогда не обижался. Когда от родителей я получал по заслугам, то за превышение уровня наказания был всегда снисходителен к ним. Сентиментально любил всех родственников, несмотря на не всегда однозначное ко мне отношение… На обстоятельства жизни часто злился, но на людей – нет.
Самым близким мне человеком была моя бабушка-кормилица, у которой я рос до трёх лет, а потом – каждое лето у неё в деревне до одиннадцатилетнего возраста. И всегда считал её главной мамой. У нас с ней всегда было полное взаимопонимание. Она меня не баловала, но и не мешала делать то, что хотел. В деревне у мальчишек всегда найдутся интересные дела… Иногда и от неё я получал по мягкому месту не слабо. А после она удивлялась, что через минуты после порки я подходил к ней с тёплым обращением, как ни в чём не бывало. В редкие часы её отдыха мы с ней беседовали на всевозможные темы, со взаимным удовольствием и пониманием, до конца её жизни. От этой малограмотной женщины я многим мудростям с пелёнок научился. У неё было столько любви, что, несмотря на свою умеренную строгость, она гармонично объединяла своих, очень разных по своей натуре и воззрениям, детей и внуков, чего без её присутствия точно не случилось