– Забавно, да? – хмыкает он. Теперь уже нормально, вслух. – Ты будто не знала, что так оно и бывает. Чудесная безграничная близость.
– Не люблю связываться с призраками. И никогда не связывалась.
– О, я твой первый? Неудивительно. В твоих шкафах со скелетами можно заблудиться. Страхи, комплексы. Угрызения совести. Но, должен сказать, я теперь лучше тебя понимаю. А всего-то надо было познакомиться поближе. Снять, так сказать, маски.
Он смеется. Призрачный смех – холодный, потусторонний – отражается от могил и надгробий усиливающимся эхом. Нарастает постепенно, как приливная волна, накрывает с головой.
Я осознаю, что у него больше ничего не осталось, кроме смеха, и мне противно от мысли, что теперь я тоже понимаю его. Ни тела, ни свободы, ни возможности покинуть это мокрое кладбище. Только постепенно меркнущий разум, пустая могила, темная деревяшка с прозвищем… и я. Ведьма, враг, та, с которой не должно быть никакого взаимопонимания.
Должно быть, в моих глазах отражается что-то из этих кощунственных мыслей, потому что призрачное лицо искажается в брезгливой гримасе.
– Избавь меня от фальшивого сочувствия, Принцесса. Пустышки не чувствуют. А ты и есть пустышка, если не хуже. Продажная безмозглая тварь.
Вот теперь я его чувствую. Он больше не пытается осторожно влезть ко мне в голову, он хочет ворваться туда со всей силы, резко, быстро и больно, пробить ментальные щиты и вырвать у меня признание, что я действительно продажная и безмозглая. Ему нужно в это верить. Это сделает его мир куда проще, понятнее и спокойнее.
– Убирайся.
Я вышвыриваю его прочь. Выталкиваю вон из моего сознания, выплескиваю на него давно сдерживаемую злость. Я не глупенькая ведьмочка, которая никак не может понять, что чувства мешают работе. Я вытравила из себя то, что называют человечностью, так давно, что напрочь забыла, как эта человечность выглядит. Я не привязываюсь к местам, к вещам, к людям. Не чувствую и не сочувствую. В моей жизни есть место для одной настоящей страсти – призыву демонов.
И вот, здравствуйте. Попалась. Фантом – не демон и даже не колдун, а обыкновенный охотник на ведьм, презирающий любое проявление грязной магии – привязал меня к себе, как Луну на веревочке, и все таланты, умения и навыки, так долго и старательно оттачиваемые, не способны вытащить меня из этого капкана.
Призрака отбрасывает назад, за ржавую железную ограду кладбища в разросшиеся желтые кусты, и он тускнеет, блекнет и почти теряется среди колючек, мелких листочков и крупных гроздьев белых ягод. Я только что отняла у него частичку призрачной жизни, приблизила момент, когда он окончательно растворится в холодном воздухе.
Отдача настигает меня, впивается в руку сотней игл. Причинив Фантому боль, я причиняю ее себе – так работает наша новая связь. Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть, не выдать слабости. Призраку не стоит знать, что боль у нас теперь одна – общая.
Фантом возвращается быстро. Ему легко