Однако победившие мантинейцы и их союзники, думая лишь о том, что происходило прямо перед ними, потратили драгоценное время, когда их помощь была срочно нужна на другом участке. На лакедемонском центре и правом фланге дела обстояли совсем иначе: там Агид со своей личной охраной из трёхсот избранных юношей, называемых «всадниками» (гиппеями), и со спартанскими лохами столкнулся в лобовом бою с центром и левым флангом противника – с аргосцами, их старшими воинами и так называемыми «пятью лохами», с клеонейцами и орнеатами, зависимыми союзниками Аргоса, а также с афинянами. Над всеми этими войсками лакедемоняне одержали полную победу, причём после недолгого сопротивления, а на некоторых участках – и вовсе без него. Настолько грозными были вид и имя лакедемонян, что противостоящие им войска отступали, даже не скрестив копий, причём в такой стремительной панике, что давили друг друга в попытке бежать. [123] Будучи разбитыми с фронта, они попали под фланговый удар тегейцев и лакедемонян с правого фланга армии Агида, и афиняне [p. 87] здесь оказались в серьёзной опасности быть полностью уничтоженными, если бы их не выручила собственная конница, находившаяся рядом. [p. 88] Более того, Агид, одержав решительную победу и отбросив их, был менее склонен их преследовать, чем вернуться на помощь своему разбитому левому флангу, так что даже афиняне, оказавшиеся под ударом и с фланга, и с фронта, смогли отступить в безопасности. Мантинейцы и аргосская «тысяча», хотя и победившие на своём участке, увидев остальную часть своей армии в беспорядочном бегстве, не горели желанием возобновлять бой против Агида и победоносных лакедемонян. Они лишь пытались отступить, что, однако, не обошлось без тяжёлых потерь, особенно среди мантинейцев; и Агид мог бы полностью предотвратить их отход, если бы лакедемонская система, подкреплённая на этот раз советами старого спартанца по имени Фаракс, не предписывала воздерживаться от длительного преследования разбитого врага. [124]
В этой битве пали семьсот аргосцев, клеонейцев и орнеатов; двести афинян, включая обоих стратегов – Лахета и Никострата; и двести мантинейцев. Потери лакедемонян, хотя они так и не были точно известны из-за обычной секретности их государственных дел, оценивались примерно в триста человек. Они обобрали вражеских павших, выставив на обоз захваченное оружие и отобрав часть для трофея; затем собрали своих мёртвых и унесли для погребения в Тегее, предоставив побеждённым врагам обычное перемирие для захоронения. Плейстоанакт, второй спартанский царь, дошёл до Тегеи с подкреплением, состоявшим из старших и младших гра�