– Ну, музыкалку я-то давно заканчивал, при чем не ту, которую начинал… но могу попробовать, – Гриша бубнил отстраненно, с интересом погрузился в изучение нот. Присвистнул. – Тут партитура для целого оркестра, я не всерукий многоног, но частично наиграю, – Гриша зажевал губу, в голове прокручивая мелодию с листа.
На бумаге он видел нечто интересное. Композитор Джордж Найтли. Классическая музыка, определенно. Партии для духовых, фортепиано, скрипки, ударных. Серьезная композиция.
– Можно будет в конце года сыграть, я не музыкант, но могу голосом помочь, – улыбнулась в предвкушении Вероника. – Думаю, будет здорово. Ты бы слышал тот спектакль… – она мечтательно прикрыла глаза, явно убегая в воспоминания.
Громов довольно кивнул. Попробует. Стоить это ему будет разбитых кулаков. Но пока он не знал цены – просто смотрел на ноты. И видел красоту.
Глава 7. Жизнь – суп. Ты – вилка
Громов сидел с ноутбуком на коленях на одной из резных скамеек на заднем дворе. Неожиданно стихийное буйство октября сменилось теплом и штилем: перед Питерской зимой Гриша проводил на улице столько времени, сколько мог, пытаясь надышаться витамином «д» впрок.
Задний двор Вальдорфской школы напоминал сад с альпийскими горками из сказок. В деревянном октагоне видели качели-шины, настоящая рукотворная мельница, возведенная родителями третьего класса, изучавшего ремесленные искусства, возвышалась над вспаханной землей, где в этом году собирались установить жернова. Деревянная детская площадка с сетями, кольцами и горками аккумулировала вокруг себя и младшие классы, и старшие, не упускавшие возможность поиграть в прятки. Клумбы с цветами, скамейками и маленькими елочками приглашали читать под пожелтевшим кленом книгу.
Гриша дожидался с тренировки Андреева и думал над тем, что двенадцатый класс без привычного школьного расписания стал для него настоящим подарком и передышкой после ЕГЭ. Он по началу отнекивался, но теперь был рад, что Влада настояла. Этот год открывал для Громова совершенно новые перспективы: ученики ездили по обмену в Германию, как на дачу; не редко поступали в связи с Вальдорфской системой учиться за границу и видели мир. Гриша даже вспомнил, что в средней школе пару лет изучал немецкий и решил освежить знания в памяти. Помимо издания романа повидать мир – было второй его важной мечтой.
Громов заглянул в заметки, исправил параграф в файле, встрянул головой, когда понял, что бессознательно который день напивает мотив из переданных Лукьяновой нот. Наиграть их было непросто, но Гриша и без инструмента, глядя на нотный стан, слышал звучание. Музыкальный слух, несмотря на выбранное поприще писательства, он не пропил.
Партитуры было интересно рассматривать. В основном они были набраны на компьютере, но было несколько и рукописных сканов. Композитор писал быстро, размашисто, подгоняемый вдохновением, как сам Гриша, когда брал в руки перьевую ручку.