И он залился тихим, ехидным смехом.
– Прибереги эти речи, Змей, для впечатлительных девочек, если они тебя еще интересуют, а меня интересует его местонахождение. Творец…
– Как же! Ты прекрасно знаешь, что радиус действия прибора – километр. А сейчас наш объект потревожен, ищет укрытие и находится в постоянном движении. Раньше утра поиски начинать смысла не имеет. Из-за тебя, Таран, мы потеряли столько времени, а он его не теряет! Даже невооруженным глазом видно, что он быстро прогрессирует и развивается. Я доложу, что ты поставил под угрозу проект, выполняя второстепенную миссию.
– Ты только найди мне его. А о том, чтобы ты больше не докладывал, я потом позабочусь.
– Ты не посмеешь, подонок,– неуверенно выдавил из себя Змей, на что его собеседник едва заметно улыбнулся.
* * * * *
– Куда мы скатились?– негодовал Серый, когда, в конце концов, его и Ольгу освободили, неохотно извинившись напоследок.– Ты только вдумайся в то, что произошло! Ведь это были стражи закона, люди, призванные вершить правосудие, защищать законность! Как можно требовать от граждан законопослушания, если государственные служащие, призывающие к этому, позволяют себе подобные выходки. Как я могу осуждать Демьяна и прочих урок, если легионеры, элитные подразделения внутренних войск, унижали нас на глазах людей, воспользовавшись властью оружия! Где мораль?! Где границы, за которые нельзя переступать?!
Комитет, под давлением которого инцидент и был быстро исчерпан, освободил экспертов от подробного отчета о перестрелке, удовлетворившись оперативной информацией, чем сэкономил для них массу времени, которое было посвящено вечерней прогулке по старому парку в центре исторической части Минска.
– Не заводись,– перебила полицейского Ольга, которая после инцидента долго сохраняла задумчивую немногословность.– Любое общество основано на насилии и унижении личности коллективными интересами. Это неизбежно. Суть государства предполагает жестокость и насилие, о чем бы ни говорили социологи и политологи. Это мелкий, но системный эпизод. Небеса не упали на землю, и ничего нового не произошло.
Они говорили о чем угодно: о пустяках, погоде, заносчивости легионеров, но старательно обходили обсуждение того, что только что пережили. И Ольга была благодарна Серому, который в этом подыгрывал. Она физически не готова была об этом говорить, даже вспоминать и думать о произошедшем не было сил.
С удивлением она отметила для себя, что ей нравится эта прогулка… В последнее время часто грезилось, что когда-нибудь вот так, под руку, будет прохаживаться с любимым человеком по вечернему парку, разговаривая на отвлеченную философскую тему. Этого еще не было в ее жизни: сначала из-за работы, в которой она растворилась на годы, а потом