Илья угрюмо смотрел в одну точку.
– Вчера-то, что ж, не в себе была? – пробормотал он с усмешкой. – От любви помирала…
– Давай-ка собираться, поздно уже.
Саша собрала сумку, загасила головешки.
– Ничего не забыли? – сказала она, оглядываясь.
Илья стоял растерянный, притихший.
– Я не могу без тебя жить, Сашка, – сказал он. – Я никогда не встречал такой, как ты.
Он говорил негромко и так серьезно, что Саша невольно смутилась…
У дома они увидели колесный трактор Эдика. Сам Эдик сидел на кухне со сковородой в руке, жевал картошку с салом и беседовал с краснолицым бригадиром в потертой шляпе.
– А вот горбатого тебе, – говорил Эдик. – Сам ехай.
– А это мы поглядим, – спокойно отвечал бригадир, прогуливаясь к печке и оборачиваясь на стукнувшую дверь.
Они поздоровались и прошли в комнату.
Бригадир поднял с полу гвоздь, осмотрел его и положил на подоконник.
– Свое добьешь – и к Серегину. Уберешь серегинскую – тогда гуляй. – Он наклонил ведро и черпнул воды со дна. – И отдыхающие вон у тебя. Деньгу гребешь, а все бузу порешь.
– Горбатого тебе, – однообразно отвечал Эдик, жуя без остановки.
Напившись, бригадир вылил остатки в горшок с цветами и повесил ковш на место.
– Ты поаккуратней, с горбатым-то, – посоветовал он. – Вода у тебя на исходе, сбегать надо…
Когда за ним захлопнулась дверь, Саша зашла умыться. Эдик вдруг сорвался с табуретки и закричал в окно:
– Затычку нашли! Ты бы лучше Михалева своего посадил! А я тебе не железный, за каждого сачка ишачить! – И пнул табуретку ногой.
– Ты чего буянишь? – сказал Илья.
– А Дуся где? – спросила Саша.
– Где, где… – буркнул Эдик, кивая на Илью. – Угнал сам в больницу с Танюхой… Сижу вот, холодное кушаю.
– Давайте разогрею, – сказала Саша.
– Да ладно! Съел уже…
В комнате Саша надела халат, порылась в сумочке, нашла таблетки. Проглотила одну, запила молоком из банки.
На кухне Эдик стаскивал сапоги и кряхтел.
– У тебя часы есть? – спросил он.
– Есть.
– Толкни минут через двадцать, а?
– Чего ты шумел? – сказал Илья.
– А! – Эдик махнул рукой и растянулся на топчане. – За горло берет, зараза! У Ступакова Гришки баба девку опять принесла. А у него их и так три штуки. Четвертая выходит! А я – труби за него!
Он зевнул и отвернулся к стенке, ворча:
– От кукурузы от этой из ушей дым идет…
Илья разбирал сумку.
– Спросить хотел, – повернулся Эдик. – Чего такое волюнтарист?
Илья усмехнулся:
– Ну, это…
– Шпана, что ль?
– Да нет, – рассмеялся Илья. – Это человек,