– Кажется, я счастлива, Кот!
– А без «кажется»?
– Счастлива.
– Я тоже, Кошка. Тобой счастлив.
Темнота робко таилась в углах, загнанная туда светом Алиной улыбки. Определённо, в комнате стало светлее. И далёкий рассвет тут был ни при чём.
– За твою улыбку можно отдать всё! – сообщил я ей.
– Правда? А мне ничего и не нужно. Только тебя.
– Уже.
– Что «уже»?
– Я и так уже твой. От макушки до пяток. С потрохами.
Аля засмеялась и села в постели, критически оглядывая меня:
– Должна сказать, что моё приобретение мне нравится. Даже очень.
– А ты?
– Что?
– Ты – моя? Или мне кажется?
– Не кажется, Кот. Твоя.
– Так иди ко мне…
Она легко соскочила с постели, потянулась и подошла к часам. Я наслаждался чудесным видом. Не часов, разумеется.
– Если верить этим часам, сейчас уже шесть утра.
– Не верь. На них всегда шесть часов. Стоят они.
– Жаль. А почему?
– Механизма нет.
– Жаль… – повторила Аля с неподдельным сожалением, – Такие красивые.
Она открыла дверцу корпуса и тронула маятник пальцем. Тот с готовностью принялся раскачиваться на своём гвозде. Аля закрыла часы, отошла на шаг назад и удовлетворённо констатировала:
– Так-то лучше!
И вернулась ко мне.
Солнце полоснуло по закрытым глазам. Я вскочил и огляделся. Комната была пуста. Постель тоже.
– Неужели приснилось? Не может быть! – пробормотал я, старательно осматривая простыни.
Ничего, ровным счётом ничего не напоминало о ночном происшествии! Да и я чувствовал себя отлично выспавшимся, чего по определению не могло быть, если…
Если бы всё было на самом деле!
Тяжело вздохнув, я принялся одеваться. Натягивая футболку, я вдруг понял, что в комнате поселился какой-то посторонний звук. Тихий, ритмичный и совершенно невозможный!
Выпростав голову из воротника, я тупо уставился на реликтовые часы. Они тикали. В полной гармонии с раскачиванием тяжёлого бронзового маятника.
– Чур меня, чур! – на всякий случай пробормотал я.
Часы на моё заявление никак не отреагировали и упрямо продолжали тикать. Я подошёл поближе и открыл корпус. Маятник раскачивался на своём гвозде вопреки всем известным и неизвестным мне законам физики. А стрелки показывали реальное время: 8—15.
– Опупеть! – констатировал я и ущипнул себя за живот. Больно!
Простояв в полном отупении перед часами минут пять и окончательно убедившись в том, что они не собирются останавливаться, я побрёл на водные процедуры. Справедливо рассудив, что умывшись, смогу оценить невероятную действительность более трезво.
В коридоре я нос к носу столкнулся с Алей. Она со страшно деловым видом неслась куда-то со шваброй наперевес.
– Доброе утро, доктор! – улыбаясь, поприветствовала меня девушка, пробегая