Воспоминания возвращались клочьями: кладбище, ссора с сестрой, тошнота, покрытая шерстью огромная тварь, продиравшаяся через кусты. Мысли путались, в носу щекотало от запаха дезинфицирующего средства.
Приглушенные голоса за спиной продолжали начатый до его пробуждения разговор:
– …клянусь вам, доктор! Вот такой разрыв поперек плеча!
– Что ж, вы отлично его зашили, сестра, – самодовольный бас перебил женщину. – Только шрам останется, а так прекрасная работа. Рентген делали?
– Делали, как же. Вон снимки – перелома нет, сухожилия почти не задеты. А уж в каком виде его доставили! Весь в крови, без сознания… И пьяный к тому же.
– Ну, это многое объясняет, – бас добродушно усмехнулся. – Готов спорить, он и боли-то не почувствовал. А сейчас, поди, не вспомнит, где распорол плечо.
– Не где, а кто распорол ему плечо, – прозвучал третий голос, женский.
Туомас громко чихнул и открыл глаза. Его кровать стояла у широкого окна, в котором виднелся кусок летнего неба. На стекле в лучах солнца поблескивали еще не высохшие капли дождя. Белесые стены и пластиковые перила у кровати подтверждали догадку – он в больнице. Прямо у его лица крепился пульт управления; свободной рукой Туомас нажал на желтую кнопку с лампочкой, и яркий свет над головой исчез.
Он перевернулся на спину и нашел взглядом говоривших.
Рядом с тележкой, нагруженной больничными картами, стояла жутко худая медсестра лет сорока в зеленой униформе, недовольно глядя снизу вверх на врача – полного энергичного мужчину, который по виду годился ей в сыновья. Из трех карманов его белоснежного халата торчала целая армия канцелярских принадлежностей: ручки, карандаши, косо прикрепленный бейдж и корешок потрепанного блокнота.
Пробуждение Туомаса застало его врасплох, и теперь огромное тело словно не знало, куда повернуться: к пациенту или к молодой женщине в дверях палаты, с холодными серыми глазами и косой, уложенной венцом. Она держала в руках телефон с явным намерением продемонстрировать снимок. Заметив, что Туомас смотрит на нее в упор, доктор сощурила глаза, но тут же вернулась к разговору.
– Его укусили, Маркус, – сероглазая сунула коллеге под нос экран. – Я сделала снимок сразу, как только ввела прививку от бешенства. Видит бог, я не знаю, что это был за зверь и как подобная рана могла затянуться за несколько часов. Ничуть не сомневаюсь, что Аннита заштопала его как следует, но чтобы еле заметный рубец вместо разрыва на полруки?
Басовитый доктор осекся и вгляделся в фотографию.
– Это невозможно, – спустя минуту объявил он.
Все трое, как по команде, уставились на Туомаса.
– Вижу, вы очнулись. Как себя чувствуете? – Сероглазая доктор подошла ближе.
Туомас приподнялся на подушке, изо всех сил стараясь игнорировать