– Горько… А теперь сладко, – удивленно пробормотал Станислав. – И правда малина!
Рассмеялся, и вдруг так хорошо ему стало! Легко, тепло в груди, еще и щеки зарумянились.
– Ты бери, бери соленья! – захлопотала Малуша. – Не стесняйся!
Долго они за столом просидели: уже и звезды в небе появились, и месяц поднялся. Станислав ел, пил настойку и с каждой стопкой все свободнее себя чувствовал. И стало ему казаться, что так жить правильно: честным трудом зарабатывать, дом содержать в порядке, жену любить, а там и детей завести.
– Поздно уже, – вдруг спохватилась Малуша. – Тебя матушка искать не станет?
– Взрослый я уже, – отмахнулся Станислав. – Что хочу, то и делаю.
Проснулось в нем желание похулиганить, захотелось прямо сейчас встать, вернуться в крепость и все отцу высказать. А может, и подраться с ним!
Станислав не заметил, как Малуша с табурета соскользнула, ближе подошла, за руки взяла его. Как завороженный встал и за ней пошел, увлекаемый блеском ее глаз. Смотрел только на лицо любимой, на щеки горящие, на полные губы, оторваться не мог.
Когда она толкнула его на постель, не сопротивлялся, разлегся вальяжно и спросил:
– Здесь я спать буду?
– Коль захочешь.
Станислав не ожидал, что Малуша подол приподнимет и на колени ему сядет, полными бедрами сожмет его и вперед подастся, да так, что носы их коснутся друг друга.
– Ты что делаешь? – пробормотал он, стараясь не выдать своего смущения.
– Люблю я тебя, – прошептала Малуша. – И твоею быть хочу!
– Руки я твоей не просил еще, батюшка твой…
– Нет здесь ни батюшки, ни матушки, только мы с тобой. Я доверяю тебе как себе, точно знаю, что ты от меня не отвернешься. Так чего нам ждать?
Руки сами собой на ее округлых бедрах оказались, губы прильнули к губам. Сам не понимал Станислав, что делает, но старался как мог.
Малуша отстранилась, помогла ему сарафан с себя снять, и увидел Станислав то, что от чужих глаз скрыто было. Обомлел, глазел, должно быть, долго, потому что Малуша вдруг стыдливо прикрылась и опустила голову.
– Что же ты? – взволнованно спросил Станислав.
– Не по нраву я тебе? – тихо спросила она.
– Да я никого красивее в жизни не видел! – восхищенно воскликнул он. – Малуша, красавица моя, стыдиться тебе нечего!
Станислав обнял ее, поцелуями покрыл округлые плечи, белую шею, мягкие руки. Сердце его колотилось в груди молотом, шум в ушах такой стоял, что он не слышал ничего.
– Тогда пообещай, что я стану твоей женой, – тихо попросила Малуша.
Что угодно он пообещать мог, на что угодно согласиться. Один вид ее такое пламя в груди разжигал, что Станислав думать не мог, только и делал, что вздыхал порывисто и руками мягкое тело оглаживал.
– Станешь, – прошептал он на ушко Малуше. – Чем хочешь поклянусь!
Не пришлось