Но противник всё напирал. Да, их стало значительно меньше с момента начала битвы. Ковки – лучшие воины, но врагов было намного больше. Помощь, на которую надеялся Газнай, не поспевала. А силы были на исходе.
Ира услышала за спиной окрик:
– Огонвей, справа!
Он среагировал почти мгновенно и выбил меч сорвачужа, но усталость уже брала своё, и реакция немного запоздала. Противник успел ранить Огонвея. Он рассёк ему правую ногу сверху вниз от середины бедра почти до конца голени. Кожаная коленная накладка и щиток слетели, упали на землю. Из раны хлынула кровь, выбиваемая тугими толчками. Огонвей прикусил нижнюю губу и тихо, сдавленно застонал. В пылу боя рана, даже такая глубокая, чувствовалась как сильный ожог. Но дело было не в боли. Кровь, вытекающая из неё, уносила остатки сил. И осознание этого заставляло воина страдать гораздо больше, чем самая тяжёлая рана.
Ира чувствовала, что вместе с болью в нём нарастает злость. Огонвей скинул щит, схватил двумя руками меч и, подняв его над собой, ринулся на противника. Его встретили два окрысившихся бородача, огромных, как две горы. Они видели, что он почти без сил, и это придавало им уверенности. Но Огонвею уже было всё равно – если ему суждено остаться на поле битвы, надо хотя бы уложить рядом побольше врагов.
Последняя атака. Огонвей рычал как зверь, делая короткие жёсткие выпады, пытаясь дотянуться до ног противника. Одного он всё-таки достал, рубанул слева направо по ногам под коленями, тот рухнул, и обратным движением Огонвей снёс ему голову. Тут же сильнейший удар в левое плечо сбил его с ног.
Ира ощутила, как земля ушла из-под ног, а через мгновение затылком упёрлась в жидкое месиво. Над собой она увидела бородатую разъярённую рожу, взметнулся меч и остриём сверху вниз вонзился ей в грудь. Ира услышала лязг металла, почувствовала удар, хруст, жжение.
Огонвей закрыл глаза. Ира провалилась в тёмную пустоту.
Вскоре она очнулась, но ничего не почувствовала, только далеко и как-то глухо слышала шум битвы. Потом всё стихло. Ещё через некоторое время она услышала приближающиеся голоса. Один Ира узнала, он принадлежал Газнаю.
– Нет, Белая Борода, мы сначала похороним наших воинов, а потом я подумаю над твоим предложением.
Ира открыла глаза. Закрытые веки тела Огонвея не мешали ей видеть. Однако впечатление было такое, что смотрит она через тонкую густую сетку. Девушка увидела склонённое над ней лицо Газная. Только теперь оно было очень большим, как на экране в кинотеатре. Глаза смотрели устало и печально.
– Огонвей, ты был настоящим воином, ты был лучшим, теперь ты свободен. Удачи тебе.
Он поднялся, посмотрел по сторонам, кому-то махнул:
– Ковки,