Найти его вряд ли было возможно. Причал был заполнен множеством людей и коней. Им и самим нужно было спешить, борт корабля очень сильно опустился. Но еще продолжали возиться перед трапом, откуда-то таскали еще из склада седла и уздечки, кои расходовались тут же. Вспомнился полковник Беккендорф, который назло ненужно загнал раньше времени скотину на борт чтобы тем самым досадить своему недоброжелателю.
Разбившиеся по парам французы наскоро взнуздывали по одному причитающемуся коню. На самых крупных /д’Олон выбирал/, накладывалось по паре увязываемых друг к другу стволов по бокам.
Капитан де Фретте ждал завершения стоя в одиночестве у дальнего борта, поглядывая на умолкшую гору-остров, представлявшую собою ни что иное как выделанную изнутри крепость. Затишье которое продолжалось довольно долгое время, не могло нравиться, потому что не сопровождалось попыткой навести контакты хотя бы посредством того же итальянца на весельной лодке. Но ничего не было кроме установившейся гнетущей тишины и безрадостного чувства прощания… Он прощался с красавцем «Ореолом», долженствуя по всем правилам сойти с него последним. Взметнутые ввысь одетые мачты которого, так украшали его издалека; никому не чувствуемая красота из этих французиков… кто столько на нем спасался, сейчас поспешно покидал его словно бегущие крысы, радуясь даже тому, что смог бросить гибнущее и приступить к дальнейшим делам по спасению; даже матросы бывавшие с ним заедино и видавшие его стоящим в полном облачении на рейде в порту, стояли к нему спиной копошась в толпе как жуки. Де Фретте был полон тихого презрения, не спеша сходить с уходящей уже из-под ног палубы, прощаясь с мечтой о выведенном им великолепном четырехсоттоннике бриге…
– Капитан, торопитесь! – крикнул ему д’Обюссон, отнюдь не покушаясь на приоритет капитана быть последним, но напоминая, потому что круп коня, которого он сталкивал вниз уже рисковал остаться вне причала и быть засосённым ушедшим в пучину бригом… Неожиданно, Франсуа не понял что произошло, его как оглушило разрывным шумом с человеческим криком. Обернулся… взрыв! То кричал поверженный капитан де Фретте, с которым он еще секунду назад говорил…
Де Фретте упал на бок едва ли стонущим. Д’Обюссон бросился к нему, перевернул на спину, заставив почувствовать ужасные боли, приведшие его в себя. За спиной шевалье появился Арман.
Корпус «Ореола» сильно качнуло как в предсмертной судороге, с причала им закричали перебираться…
– Не надо! – не свойственным ему голосом с хрипотцой проговорил умирающий, – «Ореол» счастливый корабль. Пожелайте мне на нем выплыть в рай.
Франсуа ничего не успел сказать как глаза капитана де Фретте закрылись навечно, а из разжавшейся руки выкатилась