Как-то, уже летом 93-го, Ваня по собственной инициативе предложил братьям съездить на его «лаптёжнике» за грибами. «Я, Юрка, шареной картошки с грипами хочу, как мамка телала, только не снаю, кте они растут, как они растут, вы со Слафкой – к этому времени они уже были знакомы – покашите, а мы фместе съестием». Братья рады были показать, но на «лаптёжнике» в такие места не проедешь. Но они всё равно съездили – не в грибах же, в конце концов, было дело! Дело было в том, что Ванька просто хороший парень. И они даже что-то насобирали. Возле Северного даже не в грибных местах даже не в грибной год можно найти грибы. И Ваня насобирал, хотя, как оказалось, и правда совсем не разбирался в грибах (это десять-то лет прожив на Севере). Из леса они вернулись к Славке, где нажарили общую «добычу» с картошечкой и лучком и употребили всё это под холодненькую водочку.
Потом они виделись всё реже и реже…
Совсем пропал Ваня осенью 94-го. Уехал в отпуск на родину, на Большую землю – в свою чувашскую деревню – и не вернулся.
Что Юрке больше всего обидно – он даже фамилии его не помнит…
Рассказ третий: зачем в тундре верёвка
В начале января 91-го Юрка вернулся из Куйбышева. Куйбышевом Самаре оставалось быть не более трёх недель – такие сильно исторические были времена, все везде переименовывали. Из Куйбышева-Самары он привёз на Север семью: жену Соню и пятилетнего сына Влада. Студентка Аня осталась в Самаре, неожиданно выйдя замуж за Юркиного друга. Юрка, было, съездил, чтобы набить другу морду, но дело закончилось грандиозной пьянкой и всеобщей мировой.
Что ни делается, всё к лучшему.
«Если невеста ушла к другому, то неизвестно кому повезло…»
Всё вернулось на круги своя. Что ещё по такому поводу можно вспомнить?
Ехала семья с пересадкой: до Сургута долетели, а от Сургута – поездом. Не то чтобы Юрка деньги экономил, просто до Северного не было прямого самолёта. А впрочем, денег тоже не хватало. Тогда много чего не хватало, и работа на Севере тому была не помеха.
Привёз Юрка их на квартиру, которую снимал в «деревяшке».
«Деревяшка» – это такое социальное щитовое быстровозводимое жильё, рассчитанное на временное проживание, однако народ в нём зависал порой не на один десяток лет. Строилось оно из профеноленных древесно-стружечных щитов, возводилось до двух этажей в высоту, подвалов не имело, замечательно горело и при этом, несмотря на фенольную составляющую, было прекрасным жильём для мышей и тараканов.