Я засмотрелась на нее и чуть не врезалась в парня, стоявшего прямо у входа.
– Ого! Полегче! – воскликнул он.
– Извини, я тебя не заметила. – Я отступила на шаг и, подняв глаза, увидела перед собой одно из самых привлекательных лиц, которые когда-либо встречала.
Парень был высок и широкоплеч, с темно-каштановыми волосами, небрежно спадавшими на бледный лоб, и красивым лицом с прямым носом и ярко выраженными скулами. Когда он поймал мой взгляд, его лицо расплылось в обезоруживающей улыбке, от которой в уголках теплых карих глаз собрались морщинки. Я невольно улыбнулась в ответ.
– Я подумывал о том, чтобы мне погадали, но, судя по твоему драматичному уходу, пожалуй, откажусь, – рассмеялся он.
– Да, побереги свои деньги, – посоветовала я.
– Все так плохо, да?
– Полный отстой. Тебе лучше попытать счастья с рыбками. – Я приподняла аквариум, показывая нашу Блестку.
– Может, и попробую, – сказал он.
Тут Габби похлопала меня по плечу.
– Как-то быстро ты! Что случилось?
– Что за ненормальная! Она меня выгнала!
– Правда? – Габби выглядела довольной.
– Да, сказала, что моя энергия ее отвлекает, – фыркнула я.
– О, и что это значит? – заинтересовалась Пейдж.
– Это значит, что она чокнутая! – Я снова повернулась к красавцу-незнакомцу. – Как я уже сказала, совершенно не стоит…
Он исчез. Я поискала его глазами в толпе студентов, но парня и след простыл. Проклятье.
Тиа вынырнула из-за полотнища шатра. Габби и Пейдж бросились к ней.
– Ну что? Как впечатление? – спросила Габби.
– Ничего особенного. – Тиа пожала плечами. Мне показалось, что она бросила на меня взгляд, но мимолетный. – Кое-что она угадала довольно точно. Сказала, например, что я хотела бы заняться медициной или естественными науками.
– А ты? – спросила Пейдж.
– Я записалась на программу медподготовки.
– Вот видишь? – торжествующе произнесла Габби, поворачиваясь ко мне. – Она никак не могла этого знать.
– Ладно, пусть так, она всеведуща, – пробормотала я. – Может, нам лучше вернуться в общежитие?
Как раз в этот момент, к моему облегчению, Габби получила сообщение от своего ревнивого бойфренда. Последовавшая за этим «семейная» ссора отвлекла всех на обратном пути, но меня отвлекло кое-что еще. Если мадам Рабински просто разыгрывала спектакль, чтобы заставить меня поверить в ее дар, должна признать, что она очень талантливая актриса. Кто еще мог бы так внезапно побледнеть или вызвать дрожь в руках? Возможно ли, что моя «энергетика» действительно настолько сильно ее беспокоила? И что она сказала в конце? «Так много голосов»? Что, черт возьми, это значит? Шутила или нет, но мадам Рабински серьезно напугала меня.
Вернувшись в нашу комнату, Тиа достала из