Неподалеку девушка с длинными темными волосами играет на скрипке и подбивает прохожих подкинуть ей монетку-другую в раскрытый футляр. Бархатная подкладка у него ярко-алая, но старенькая и потрепанная, как бывает у любимых вещей. Я останавливаюсь рядом, заслышав знакомый мотив, под который мы танцуем по праздникам. Она ловит мой взгляд и подмигивает. Это застает меня врасплох.
Я снова сливаюсь с толпой, и в животе уже урчит. Нельзя долго стоять на месте, а то еще поймут, что я нездешняя. В голове всплывает предостережение Сета, и я сознаю, что не хочу ни с кем заводить разговор, даже самый обыденный.
Слоняясь мимо выстроенных в ряд магазинчиков, я вдруг оказываюсь у аптекарской лавки. Ни разу раньше их не видела. Прижав ладонь к стеклу, я рассматриваю витрину с зельями в стеклянных пузырьках и баночках, светящимися изнутри, будто яркие драгоценные камни. На горлышках у некоторых привязаны ярлычки с названиями вроде «Сияние росы» и «Крапивный бальзам».
Аптекари, насколько я знаю, создают свои снадобья из чистой магии с примесью других ингредиентов. Даже проклятия, по слухам, могут намешать. Магию они берут у ведьм и вплетают ее в свои зелья с настойками обывателям на продажу. Сами ли ведьмы создают чистую магию или откуда-то ее добывают, я не имею понятия. Знаю только, по рассказам матери с отцом, что они ею владеют. На Розвире мы не могли себе позволить аптекарских зелий, да и ведьминских услуг вообще. Наша знахарка обходится самодельными снадобьями.
Мимо меня, распахнув дверь, проносится какая-то женщина, и я отхожу в сторону. Не хотелось бы попасться под руку тем, кто создает из чистой магии проклятья.
Я подхожу к пыльному магазинчику с пестрым, как сорокино гнездо, ассортиментом любопытных диковинок на витрине. Сжимая в кулаке мешочек бусин, я прикидываю их на вес. Раньше я уже сбывала товары под пристальным взглядом дозорных на ярмарках, заключала сделки, поплевав на руку, и Брин похлопывал меня по плечу, если удавалось сторговаться в пользу острова. Но этот магазинчик, этих людей я не знаю. И Брин меня тут не направит.
Я ступаю через порог, и над дверью звенит колокольчик, эхом отзываясь в тишине. Прилавок, полированный и продолговатый, находится в дальнем углу, а за ним – дверной проход. Но взгляд притягивает нечто другое. Стены вокруг увешаны полками с целым ворохом сокровищ давно минувших дней. Россыпь камушков цитрина лежит рядом с зеркальцами-пилюльницами не крупнее моего