Высокий и худой генерал Александр Адлерберг укоризненно покачал головой, разглаживая свои широкие усы:
– Удивляюсь я вам, Владимир Михайлович. Офицер, сын офицера, столько боев прошли, на стольких фронтах побывали. Чего это вас потянуло к поэту? Или сами изволите стишками баловаться?
Бестужев чуть поежился.
– А кто из нас ими не баловался в молодости? Просто решил, что у фон Ромберга должны быть хорошие знакомства, связи. Я помнил, как был на его поэтическом вечере в Санкт-Петербурге, на Литейном проспекте, на который невозможно было достать лишнего билета. Люди стояли даже в проходах: и совсем молодые, как я, и пожилые, и среднего возраста и всяких званий. Вот я и думал, что и здесь у фон Ромберга что-то осталось от былой славы и связей.
Бывший командир 148-го пехотного Каспийского полка поморщился:
– Все это осталось в прошлом. В той самой прошлой России, которую мы профукали. В том числе из-за этих самых стишков. Не понимаете? Да чего тут непонятного. Болтали, говорили, сыпали словами – красивыми, воздушными, стихи декламировали. Соревновались, кто лучше всех скажет – Бальмонт, Брюсов, Мережковский, Гиппиус, Тэффи, Блок, Ивановы с разными именами. Андрей Белый, который и вовсе не белым оказался, а каким-то Бугаевым. А надо было не болтать, а страну поднимать: строить дороги, порты, заводы. Все, что делают в нормальных странах, где обходятся без этой поэтической болтовни. А сейчас что – превратились в какие-то обломки, выброшенные из жизни на чужие берега, в невесть кого. Об этом, кстати, этот Бугаев-Белый лучше всех сказал:
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел.
Генерал внимательно посмотрел на Бестужева:
– А этот фон Ромберг – вообще пустой человек. Заявляет, что ничего не пишет – а сам строчит стихи как проклятый. И пытается просунуть во все журналы и газеты. Только никто не берет. От безысходности вроде стал даже на немецком пробовать писать, да только куда ему переплюнуть Гете с Шиллером. Сами немцы это прекрасно понимают и фон Ромберга тоже не привечают. Вот он и дурит голову таким наивным людям, как вы.
Бестужев сжал край стола так, что пальцы побелели.
– Так что же мне делать, Александр Александрович?
Генерал разгладил пышные усы.
– Прежде всего, успокоиться. Потому что наконец вы сделали правильный шаг – пришли сюда, где вам помогут. Мы специально создали организацию из бывших офицеров, которая будет помогать всем, чем может, таким же бывшим офицерам. Поддерживаем тесную связь с камер-юнкером Сергеем Палеологом – бывшим посланником Юга России в Белграде, который ныне входит в Государственную комиссию по русским беженцам при Министерстве иностранных дел Югославии. А по сути, руководит делами этой комиссии. Через него тоже получаем кое-какую помощь, которую затем распределяем по нуждающимся. Но главный совет, который могу вам дать, очень простой: надо полагаться прежде всего на себя. – Генерал поднялся из-за широкого письменного