– То-то он выглядит как контуженный. Я тоже добровольцем запишусь. Или дождусь, когда тут начнется. Грежинцы украинские давно к нам хотят. Поселок один, а страны две, глупость какая. Вот я тогда наваляю кому надо! – с мальчишеским задором помечтал Россошанский.
– Ты позвони Мовчану-то, – сказал Аркадий.
Россошанский подошел к телефону, висящему на стене, снял трубку, набрал короткий номер, заслоняя аппарат собой, словно номер могли увидеть, и начал что-то говорить негромким и секретным голосом. Повернулся к братьям, осмотрел их с ног до головы, будто проверял на пригодность к тому, чтобы общаться с Мовчаном. Несколько раз прозвучало имя Светланы – как пароль. Наконец он закончил разговор, вернулся к Аркадию и Евгению, потребовал документы, вписал паспортные данные в журнал, заставил расписаться и после этих важных и бессмысленных действий пропустил посетителей.
Через несколько минут братья входили в кабинет майора Мовчана, где, кроме Трофима Сергеевича, была женщина лет тридцати пяти в погонах; она хмуро, стесняясь своей миловидности, что-то докладывала майору.
Евгений повел себя странно и резко, таким Аркадий его еще не видел.
– Окопались тут? – закричал Евгений весело и сердито, будто имел право кричать, будто недавно рисковал жизнью, защищая тех, кто сидит себе в далеком тылу и ничего не делает. – Там люди кровь проливают, а они тут, понимаете ли! Как будто ни при чем, понимаете ли! Молодцы, просто молодцы! Будто ничего не изменилось! А я вам скажу: все изменилось! Прежней жизни уже не будет! Никогда! И кто первый это поймет, тот выиграет, а кто не поймет, тот проиграет! Неужели не ясно? – Евгений развел руками и сел на один стульев за длинный стол, стоящий поперек к столу Мовчана. Аркадий тоже присел, наблюдая и решив пока не вмешиваться.
– В чем дело, граждане? – спросил Мовчан. – Аркадий?
Женщина в погонах глянула на майора удивленно. Всякого, кто ворвался бы вот так в кабинет и посмел с порога повысить голос, Мовчан на месте бы уничтожил, а сейчас почему-то этого не сделал.
Мовчан и сам был удивлен, но своему удивлению не удивлялся, втайне понимая причину. Услышав Евгения и увидев в его глазах безумную правоту войны, он вспомнил, что ведь война и в самом деле бушует не так уж далеко от Грежина, что люди там сражаются и гибнут, а он сам, хоть при оружии и в форме, не сражается и не гибнет; каждый мужчина в такой ситуации чувствует невольные уколы совести.
– Мы, собственно, по поводу Светланы Михайловны Зобчик, – заявил Аркадий.
– При чем тут она и… – Мовчан указал головой в сторону Евгения.
– Все связано! – объявил Евгений. Эти слова ему самому понравились, он достал диктофон и продолжил говорить присутствующим и в свою коробочку: – Все связано! В условиях войны каждый из нас должен забыть про свои личные интересы и думать об интересах страны! Не мстить кому-то там неизвестно за что, а всю энергию направить против настоящих врагов, которые только рады, что мы отвлекаемся на пустяки между собой! У вас какие-то третьяки под носом орудуют! Люди гибнут каждый