Девушка поставила маковый букет в угол, где были прочие увядающие цветы. Их ещё вполне можно пустить в ход, если сперва как следует высушить на солнце – тогда из них получатся симпатичные закладки или материал для открыток. Кивнув самой себе, она села обратно за стол, возвращаясь к работе. Её белоснежные мягкие руки, с нежностью перебирали яркие лепестки только что срезанных цветов. Рядом, переминаясь с ноги на ногу и вздыхая, крутился низкорослый, едва дотягивающийся до столешницы, неказистый горбун в цветастом шутовском костюме. Он то и дело встряхивал головой, звеня сделанными из грецкого ореха бубенцами на красной шапке.
– Дуду, успокойся, – мягко, но строго сказала девушка.
Горбун издал скулящий звук, словно обиженная собачка. На его широком круглом лице застыло скорбное выражение.
– И что это было? – спросила девушка, обернувшись к карлику. – Мне снова начать ругаться?
– Дуду скучно, – прогнусавил карлик. – Дуду хочет спать. Дуду не любит утро.
Девушка тяжело вздохнула, убрав падающие на глаза длинные золотистые локоны.
– Все мы не любим утро, но что поделать? Я же не плачу, словно голодная дворняга.
Горбун снова издал скулёж. Девушка упёрла руки в бока и грозно посмотрела на Дуду. Карлик хихикнул. Затем ещё раз. И через секунду повалился с табурета, разрываясь от смеха.
– Мисс Мизз смешная, когда злится! Мисс Мизз нелепая!
Девушка обернулась к зеркалу, стоящему в углу. Изящные, слегка округлые черты лица, большие голубые глаза с длинными ресницами, небольшой ротик с пухлыми губками. Выражение лица действительно было нелепым. Такое лицо не создано, чтобы злиться.
Раздался звон колокольчиков от входной двери. На пороге стояла пожилая женщина в коричневом потёртом пальто, держа в руках уже имевшую виды сумочку.
– Атас! Старый изюм на пороге! – закричал горбун и выставил палец вперёд, будто пистоль.
– Дуду! – рявкнула Мизз и ударила горбуна по руке. – Миссис Хёрман, простите его, он всегда мелет чепуху.
– Дуду говорит, что видит, и видит, что говорит, – назидательно сказал карлик.
Старая женщина махнула рукой.
– Бросьте, госпожа, вам бы извиняться за юродивого слугу. Тем более за то время, что я у вас работаю, привыкла уж не обращать на него внимания.
Хёрман взглянула на столешницу с разложенными цветами и тяжело вздохнула.
– Госпожа! Ну вот опять себя не бережёте. Я сама бы всё сделала, всё подготовила.
– Ой, что вы, мне совсем несложно. И какая я вам госпожа? Просто Кристина. Мы ведь столько времени работаем вместе. Вы для меня уже практически родственник.
На морщинистых щеках пожилой дамы проступил румянец. Она подошла к столешнице и взглянула на составленный букет.
– Заказ для господина Луи Джонеса? – Женщина слегка нахмурилась – Решили изменить композицию?
Кристина приложила палец к губам.
– Луи не знает, но на самом деле госпожа Джонес обожает астры. Только никому ни слова об этом. Коммерческая тайна.
– Рот на замок, – ответила женщина, дублируя сказанное жестом.
– Ещё я хочу добавить немного колосьев пшеницы, благо, что сезон в самом разгаре.
– Замечательная мысль.
– Я тоже так думаю, – сказала Кристина и вернулась к сбору композиции. День только начинался и впереди был ещё не один заказ. Но этот был особенным – его она соберёт лично, чтобы быть уверенной во всём.
Деревянные колокольчики у дверей звякнули, оповещая о приходе покупателя. Затем ещё раз, и ещё раз – и так весь день. Клиенты сменяли друг друга, оставляя заказы и непременно перекидываясь парой фраз с владелицей лавки.
– Добрый день, Кристина!
– Заходите к нам на ужин, мисс Мизз!
– Прекрасная сегодня погода, юная леди!
– Вы само очарование, Кристина!
Кристина улыбалась им всем и отвечала взаимностью.
– Добрый день, мой добрый друг.
– Непременно загляну, как только будет выходной.
– Погода чудесна, но завтра будет лучше.
– Что вы, какое очарование, я вся в пыльце и пыли!
Миссис Хёрман завернула в коричневый пакет ещё один заказ и посмотрела в окно. Вечерело. Всё больше людей выходило прогуляться по улицам, и всё меньше было посетителей.
Женщина вытерла руки и позвала хозяйку.
– Госпожа, пора закругляться.
Кристина подняла голову от очередной цветочной