– Знам!.. – выкрикивали одни.
– Слышали уже!.. – вторили другие.
Однако в семеноводческой работе уже многое стало меняться в лучшую сторону, и, как следствие, в 1936 году совхозы и колхозы обязаны были выделять семенные участки для посева зерновых сортов улучшенными отборными семенами. А 29 июня 1937 года вышло Постановление Совнаркома СССР «О мерах по улучшению семян зерновых культур» и был учрежден ряд государственных селекционных станций, районных семеноводческих хозяйств и сортоиспытательных участков.
В том же 1937 году Тулунской селекционной станции был присвоен статус государственной и в том же году тулунские селекционеры сдали в Госсортофонд 300 центнеров сортового зерна пшеницы.
А к 1939 году тулунскими селекционерами был выведен ряд сортов, в частности, пшеницы Сибирка 1818, Тулун 14, ячменя Заларинец, овса Байкал, которые были переданы на государственные сортоиспытания.
Но мы забежали несколько вперед.
Сергея Алексеевича Ермакова назначили начальником отдела областного зернового управления. При встрече с Маркиным новый начальник напомнил ему о прошлом разговоре и показал статью академика Лисицина, подвергшего критике сорт пшеницы, созданный Лысенко. А говорили они в прошлый приезд Маркина о недопустимости верхоглядства в науке, что любой сорт надо проверять и перепроверять и только потом передавать на сортоиспытания.
Маркин внимательно прочитал статью, в которой Лисицин писал о том же.
Зерно пшеницы, за номером 1163, по словам Лысенко, слишком мучни-сто и дает плохой хлеб. Этот недостаток академик Лысенко обещает быстро исправить. Кроме того, сорт поражается головней. Короче, говорить о его районировании пока не только рано, но и вредно, поскольку такие недоработанные семена нельзя передавать в массовое производство. И если принять во внимание, что сорт селекционно недоработан, говорит в своей статье академик Лисицын, и не прошёл государственного сортоиспытания, то сам собою встает вопрос: для каких надобностей этот сорт размножается такими темпами? Едва ли семеноводство страны будет поднято на более высокую ступень, если в производство будут поступать такие семена пшеницы, которые еще и сортом-то назвать нельзя.
– Ну что ж, статья, по-моему, дельная и доводы Лисицина обоснованные. А что дальше? Как всему этому воспрепятствовать? – поднял голову Маркин. – Вы же понимаете, как будоражат умы простых колхозников подобные, не подтвержденные ничем заявления Лысенко и его последователей от науки, а нам здесь бьют по рукам, выдвигая чуть ли не обвинения во вредительстве.
– Не могу сказать, что будет дальше, и не знаю, каким образом дать по рукам таким лжеученым, как Лысенко, –