Но это будет однажды, а пока что я живу в прошлом, где только-только ступила на тропу, которая приведет меня к неизбежному. Я и есть само прошлое, а будущее для меня все еще неизвестно и далеко, оно до ужаса пугает, ведь таит в себе главную опасность: неопределенность. Страшно туда идти, но и не идти тоже нельзя. Поэтому я пока что собираюсь с оставшимися силами, ищу в себе крупицы храбрости, чтобы не свернуть с дороги, которая приведет меня к тому пугающему, но такому манящему и будоражащему душу неизвестному.
Когда-то давно одна старая цыганка нагадала мне одиночество. Глубокое, бескрайнее, холодное, вечное. Поздно вечером я сидела в полупустой университетской библиотеке, искала информацию для курсовой работы по Конвенции прав человека, передо мной высилась гора книг, справочников, монографий и исследований, а стол был усыпан конспектами и черновиками. Как старуха попала в этот зал, кто ее пропустил – непонятно, но она неожиданно вынырнула из полумрака, подсела ко мне, сразу же схватила руку и, повернув ладонью вверх, цокнула языком: “Одиночество глубокое и безграничное. Одна ты будешь, золотце, кричать будешь, да никто не услышит”. Я ухмыльнулась, не поверила ей тогда, да и с какой стати – мне было 20, я как раз входила в пик своей юности, пользовалась популярностью, имела десяток прекрасных надежных друзей, ездила по студенческим вечеринкам и активно принимала участие во всех клубах университета: дискуссии, журналистика, организация университетских событий… Я была общительной, веселой, полной жизни, планов и амбиций. Это кто здесь будет одинок? Я? Да никогда!
В то время в моем расписании не было ни дня без работы, занятий и развлечений: тренировки, игры, учеба, волонтерство в приюте для животных по четвергам, подработка в небольшом адвокатском сообществе(что засчитывалось не только в карму, но и в стаж). Плюс я всегда хваталась за любую работу, которая могла дать мне ценный опыт, никому не отказывала в помощи и летела по жизни как парусная лодка по волнам – сравнение смешное, и в чем-то даже заезженное, но максимально подходящее. Тогда мне казалось, что я уже на полпути к покорению вершины, что осталось совсем чуть-чуть и диплом адвоката откроет мне дорогу в жизнь. Я была на хорошем счету не только в университете, но и у работодателей и они планировали пригласить меня на постоянную должность после выпуска. А там раз, два и вот я уже вскарабкалась по карьерной лестнице, завела семью, купила дом и состоялась как человек!
Теперь же, спустя пятнадцать лет, я вдруг вспомнила слова, которые произнесла тогда своим прокуренным ртом старая морщинистая цыганка: ты будешь совсем-совсем одна, хотя вокруг тебя будет множество людей, но некому будет тебе помочь…
Дрожь пробежала по моей спине от скрипучего голоса и так легко озвученных ним жестоких слов.
В этом самом настоящем, откуда воспоминания об амбициозных планах казались размытыми и глупыми, я окинула финальным взглядом миниатюрный коридор своей небольшой квартиры, щелкнула выключателем и замкнула за собой двери. Замок, как обычно, тихонько вздохнул и с густым басом повернулся: никто не пройдет! Так в моем детстве закрывался замок дедушкиного секретера, хранившего горы всякого интересного только для меня одной барахла. На секунду при мысли о дедушке по поверхности моей души зарябило, разлилось пахнущее масляными красками тепло, чтобы тут же исчезнуть в сливном отверстии реальности.
Вот уже семь лет каждый вечер кроме вторников и четвергов я неспешно отправляюсь на смену в бар “Ваниль”, который стоит на углу двух маленьких улочек далеко от центра города с его суматохой и неразберихой. Я прохожу мимо ярких витрин, выхватывающих мое размытое отражение из полумрака, стараясь не смотреть на себя, кутаюсь в большой вязаный шарф. Навстречу идет веселая разномастная молодежь, попивая какие-то напитки из разноцветных банок и покуривая черт знает что, прячась за клубами ароматного дыма.
В конце октября темнеет рано и я прихожу в бар уже во мраке, когда весь город утопает в искусственном освещении, фальшивых чувствах и модном, но максимально ненатуральном макияже. Здесь идти-то всего два квартала по одной из самых оживленных улиц района – слишком много шума даже для пятнадцатиминутной прогулки. Но в холодное и снежное время года тут почему-то становится уютней, наш район словно уменьшается до размеров снежного шара – такой же маленький, милый и красивый.
За синей неоновой вывеской сворачиваю в проулок и иду в сторону реки. Здесь намного тише, поздние пешеходы и спортсмены облюбовали этот отрезок для ежевечернего променада. Некоторых я уже знаю в лицо, они кивают мне приветливо, будто мы знакомы. Я всегда киваю в ответ и спешу скрыться из светового пятна очередного фонаря.
Когда же я успела стать такой?
Выдыхаю клуб пара и отпираю двери.
Обычно я являюсь на смену первой. В баре еще темно и пусто, я щелкаю переключателем и на застекленной двери загорается неоновая вывеска: “Бар Ваниль. Футбольные трансляции. Обслуживаем с 18:00 до 3:00”. Затем я скидываю пальто, засовываю в рукав свой длинный красный шарф и вешаю его на трехногую вешалку за стойкой, надеваю передник. Волосы я всегда подбираю в узел – не люблю, когда на лицо падает челка или выбившийся локон. Это всегда