Маша выдвинула ящик комода и достала новую упаковку. Двадцать пятая пара за год. Она вела точный учёт своих расходов в безупречной таблице Excel, раскрашенной по категориям. Трёхмерная диаграмма расходов на колготки напоминала горную цепь со зловещей тенденцией к росту.
– Финансовый апокалипсис в отдельно взятой квартире, – пробормотала Маша, аккуратно надевая новую пару и разглаживая несуществующие складки.
Квартира-студия Маши представляла собой образец идеального порядка, такого, что иногда ей самой становилось не по себе. Каждая вещь имела своё место, каждый предмет гардероба был развешан по цветовой гамме, книги расставлены по алфавиту, а специи в кухонном шкафчике – по частоте использования. Друзья называли её квартиру «музеем перфекционизма», но Маша лишь пожимала плечами: «Просто я люблю, когда всё на своих местах.»
Однажды её лучшая подруга Вика в шутку передвинула кухонные полотенца, нарушив цветовой порядок. Маша не спала всю ночь.
– Так, Кузнецова, соберись, – сказала она своему отражению в зеркале. – Сегодня особенный день.
Отражение выглядело безупречно: идеально уложенные каштановые волосы до плеч, аккуратный макияж, строгий, но элегантный наряд. Никто бы не догадался, что внутри этой оболочки успешной бизнес-леди клокочет настоящий вулкан паники. Маша сделала глубокий вдох, как учил её психотерапевт (к которому она ходила ровно три сеанса, прежде чем решила, что «справится сама»).
Сегодня был день, когда Маша Кузнецова, заместитель начальника отдела маркетинга крупной компании, трудоголик и перфекционист, наконец решилась взять отпуск. Целую неделю. Семь дней без отчётов, презентаций и бесконечных совещаний. Семь дней без будильника в 5:30 утра. Семь дней… свободы?
От одной мысли об этом Машу бросало в холодный пот. Чем она будет заниматься? Как структурировать время? А что, если за эту неделю её повысят кого-то другого? Что, если она разучится работать?
– Всё будет хорошо, – произнесла она вслух, хотя её голос дрогнул на последнем слове. – Люди берут отпуск постоянно. Это нормально.
Она ещё раз проверила сумку: ключи, кошелёк, телефон, зарядка, ежедневник, запасной ежедневник (на случай, если первый пострадает), портативное зарядное устройство, таблетки от головной боли, пластырь, влажные салфетки, дезинфицирующий гель, складной зонт (хотя прогноз погоды обещал солнечный день), швейный набор… Перечень продолжался бы бесконечно, если бы телефон не завибрировал, оповещая о приближающемся такси.
– Так, всё по плану, – Маша застегнула сумку и направилась к двери.
На кухонном столе лежал фантик от конфеты. Маша поморщилась – она ненавидела беспорядок – и быстро схватила фантик, чтобы выбросить по дороге. Мусорное ведро под раковиной было уже заполнено до краёв и требовало выноса, но на это времени уже не оставалось.
Закрыв дверь на два замка и проверив их по три раза каждый, Маша наконец вышла из квартиры. В лифте она мысленно прокручивала список дел на день. Сначала к стилисту – отпуск отпуском, а причёска должна быть в порядке. Затем обед с Викой в новом ресторане, о котором все только и говорили последние месяцы. После – визит в книжный магазин (Маша составила список из книг, которые планировала прочитать за отпуск). И, наконец, сеанс массажа, подарочный сертификат на который она получила на день рождения ещё год назад.
Дойдя до мусорного контейнера у подъезда, Маша небрежно бросила фантик. Промахнулась. Наклонилась поднять… и в этот момент жизнь Марии Александровны Кузнецовой совершила такой крутой поворот, какого не было даже в её чётко расписанных планах.
Пожилая соседка с пятого этажа, выгуливающая своего карликового шпица, потом рассказывала, что видела, как «эта аккуратная девочка с третьего этажа» поскользнулась, нелепо взмахнула руками, словно пытаясь ухватиться за воздух, и с глухим стуком ударилась головой о бордюр.
Шпиц залился истеричным лаем. Соседка закричала. Кто-то вызвал скорую. Но для Маши Кузнецовой всё это происходило уже как будто в другом измерении.
«Вот это да, – подумала она с несвойственным ей спокойствием. – Я действительно промахнулась… во всех смыслах».
***
Первым, что почувствовала Маша, открыв глаза, была досада. Глубокая, всепоглощающая досада.
«Я не могла умереть, – пронеслось в её голове. – У меня слишком много несделанных дел».
Она попыталась сесть и с удивлением обнаружила, что не чувствует ни боли, ни вообще какого-либо физического дискомфорта. Вокруг был её двор, тот же мусорный контейнер, та же скамейка и детская площадка. Но что-то изменилось. Цвета казались одновременно более яркими и более размытыми, словно кто-то настроил контрастность мира на максимум, а затем накинул на всё полупрозрачную вуаль.
– Это сотрясение мозга, – рационально предположила Маша. – Или я просто потеряла сознание.
– Боюсь,