– В ноги никому бросаться не надо… – проговорил Гречишников. – Ты веришь в Бога? У нас, христиан, с вами, евреями, есть общее – Ветхий Завет. Мы с тобой оба принадлежим к так называемым авраамическим конфессиям…
– А помнишь, во времена молодой Пугачёвой и «Воскресенья» мы о религиях не говорили. Для тебя не имело значения, что мои мама и бабушка обе еврейки или ашкенази, как сейчас говорят. Просто мы с тобой оба были русскими…
– Тем более!
– И мой Сидоров был русский…
Гречишников где-то в Хорватии усмехнулся.
– Сидоров-то да, тоже русский. Но твою интеллигентную маму, помнится, раздражал мой суржик. Поэтому она решила, что мой сын будет сыном Сидорова.
– Тише! Перестань!!!
Гречишников снова рассмеялся.
– Честно? Я тогда не придал этому значения. Я был молод, и ребёнок для меня являлся чем-то абстрактным. В отличие от тебя. Твоя мама вершила наши судьбы: твою, мою, нашего сына, Сидорова…
– Мамы не стало десять лет назад…
– От суржика я избавился ещё раньше. Слышишь? Я говорю по-русски чисто, как какой-нибудь москвич.
– Свят, послушай…
– Я к тому, что Бог не случайно свёл наших детей вместе в такой непростой передряге. Они братья. Голос крови даст о себе знать. Внукам твоим скорее всего хана…
Ася всхлипнула.
– …но у взрослого мужика – а твой сын взрослый мужик – есть шанс выбраться живым, а это означает, что у него ещё могут быть другие дети. Ну, ты понимаешь, о чём я. Я дам тебе контакт одного американца. Он помоложе нас с тобой, но тоже рождён в СССР. Этот амер бывалый человек. Израиль, Палестина, Йемен – это его стихия. Тебе его услуги по средствам. Найми его. От него будет польза.
– Но почему ты сам…
– С таким как я он не станет иметь дела по идейным соображениям. Пойми, он идейный американский еврей. То есть чем-то сродни тебе…
Ася фыркнула. Он снова усмехнулся и продиктовал контакты: номер телефона, мейл, имя – Иннок Табачник.
Глава третья. Человек по имени Иннок
Восьмое ноября. Ася с сомнением смотрит на собеседника в шортах и рубахе тропической расцветки. Иннок Табачник. Тучный мужчина 45+. Русская речь с типичными американскими интонациями. Фамилия обычная, еврейская. Но имя… Иннок – это буквально значит то, о чём она подумала? Ой-вэй! Какую-то чушь он там несёт о политике. Асе сейчас не до политики. Ася вся на нервах, а обстановка в аэропорту Бен Гурион не располагает к расслаблению: снующая толпа, гомон, грязь, восточные лица, много арабов, много женщин в хиджабах и военной форме. Лица военнослужащих евреек слишком строги. Не к лицу женщине такая строгость. И Ася лишний раз порадовалась тому, что её невестка, хоть и бестолковая, и ленивая, но стопроцентно русская. У русских женщин не бывает таких жёстких лиц.
– …смотрите на канале «Живой гвоздь», – говорит тем временем Иннок Табачник. – Три галактических бородача: Бунтман, Венедиктов и Явлинский. Это же иконостас синей мечты! Три богатыря…
Иннок рассмеялся с каким-то