В животе Уны снова заурчало. В цокольном этаже вокзала есть ресторан для женщин, но Уна почти никогда не ест во время работы. Ведь надо быть готовой в любой момент броситься наутек, а живот, полный устричного рагу или тушеной капусты с ветчиной, заметно мешает во время бега.
В цокольном этаже можно не только вкусно поесть, но еще и хорошо поработать. Надушенные молодые люди на выходе из парикмахерской, спешащие в туалет леди, бегущие на работу машинисты поездов и проводники… И Уна решила совершить еще один заход перед тем, как отправиться домой.
Она снова зашла в здание вокзала через другой зал ожидания. Направляясь к лестнице, ведущей вниз, она заметила весьма бедно одетого мальчишку: потрепанные штаны, пальто в грязных и жирных пятнах и не менее грязная кепка. Уна закатила глаза, увидев, как оборванец приблизился вплотную к одетому с иголочки мужчине в высоком цилиндре. «Только не это, желторотик!» – пронеслось в голове у Уны. Мальчишка быстро огляделся и потянулся к карману пальто лощеного господина. Уна задержалась на лестничной клетке, хотя и понимала, что через пару секунд сюда отовсюду сбегутся копы. «Не надо!» – мысленно кричала Уна.
Она тоже была когда-то такой же юной. И такой же глупой. Просто чудо, что ей удалось избежать исправительной колонии для несовершеннолетних.
Тем временем мальчишке удалось запустить грязную ручонку в карман пальто мужчины в цилиндре. Уна покачала головой. Неумеха… Уже через секунду он выдернул руку, сжимая в ней золотые часы. Такие стоят не меньше сотни, но воришка получит у скупщика не больше двадцатки. Или еще меньше, если работает на кого-то. Но Уна не могла не отметить, что мальчишке таки удалось незаметно вытянуть часы из кармана. Значит, не такой уж и неумеха…
Мальчик сделал шажок в сторону, и Уна пошла вниз по лестнице. Она успела спуститься всего на пару ступенек – и тут на весь зал раздалось раскатистое «Вор!» Уна напряглась всем телом, как натянутая струна, готовая сорваться с места. Она оглянулась и увидела, что мужчина крепко держит мальчишку за руку, в которой раскачиваются, посверкивая, часы на золотой цепочке.
Вот так малолетки и попадают в колонию. А этот такой худющий, что, если не отправят сейчас в колонию, скорее всего, замерзнет где-нибудь на улице. Уна поспешила к мальчишке, пробиваясь сквозь толпу негодующих зевак, и, не успев сама толком опомниться, уже стояла прямо рядом с ним.
Уна зажала саквояж под мышкой и картинно всплеснула руками.
– Вот ты где, негодник! – громко вскрикнула она. – Мать места себе не находит, а он тут на вокзале ошивается! – и, обернувшись к обокраденному мужчине: – Этот негодник вам чем-то помешал?
Глаза мужчины яростно сузились.
– Этот негодник – самый настоящий вор! Он только что вытащил у меня часы!
Уна опять всплеснула руками и изумленно выпучила глаза. Слишком картинно,