– С какой это радости? Дурака такого.
Ная скромно засмеялась.
– А ты, Оми?
– Что я?
– Ты мне доверяешь?
– С чего бы? Я лучше последую мудрости деси: «Будь другом, и пусть время рассудит».
– Хорошие слова. Пожалуй, я тоже этой мудрости последую.
Она почувствовала, что уже не тревожится, и…
– Там демоноглазка, – Ная указала на тёмную точку вдалеке, что двигалась с южной стороны параллельно «Буре».
– Перехвати, – Тома отошёл от штурвала, и Оми ловко подскочил на его место.
– Одна, – взяв бинокль, Тома окинул быстрым взглядом пространство вокруг судна. – Странно это всё. Дай вверх и на север.
Оми стал плавно выводить «Бурю» на новый курс. Птица некоторое время продолжала лететь в прежнем направлении, но потом развернулась и устремилась за кораблём, оставаясь немного поодаль от «Бури».
– Что случилось? – Наю вновь охватило беспокойство, но теперь к нему примешалось и любопытство. Обычно её путешествия проходили на тибских лайнерах высоко в небе, где ничто и никто не мог их достать. А тут, казалось, свесь ноги с палубы – и их будут щекотать верхушки деревьев. И кто угодно мог бы выпрыгнуть из глубины пышных крон, что уж говорить о летающих тварях.
– Клятая ворона! За нами следят.
Птица, словно услышав Тому и решив, что держать дистанцию уже нет нужды, моментально сблизилась с «Бурей» и села на нос судна. Раскалённые угольки глаз впились в Наю. Оми с недоумением уставился на Тому. Нае подумалось, что он впервые видит друга в таком состоянии.
– Что ты от нас хочешь? – спросил Тома у птицы.
Демоноглазка перевела на него взгляд и после непродолжительной паузы наклонила голову в сторону, словно раздумывая над чем-то. На мгновение она застыла, а затем резко взмыла вверх и нырнула в гущу леса.
– И что это было сейчас? – Оми выглядел несколько раздражённо. – Совсем плохой стал, с птицами разговариваешь? Говорю же, с голодухи прицепилась.
Тома молчал, а после, бросив краткий взгляд на Наю, вернулся к штурвалу. Та нахмурилась. Нае показалось, что птица смотрела на неё осознанно, словно оценивая.
– Планы поменялись. На ночь не станем останавливаться, утром будем в Молемае, оттуда без меня, – прервав молчание, сообщил Тома. – Мне кой-чё глянуть надо.
– Ты ждал в порту, да? И про Наю знал? – раздражение Оми куда-то пропало, он взял себя в руки и уже со спокойствием и всей серьёзностью смотрел на товарища.
– Не ждал. Олпе связалась со мной позже. Давай, задавай вопросы, на что смогу – отвечу.
Ная не встревала в разговор и лишь внимательно слушала. Её поражала та искренность и доверие, с которыми они общались. Было ясно как белый день, что Тома многого не договаривает, и она уже давно бы засомневалась в честности друга на месте Оми. Но тот лишь немного помрачнел, и по лицу пробежала тень беспокойства.
– Да, наверное, только один. Под «мы» Старейшина имела ввиду не Совет, – это был даже не вопрос, а утверждение, внезапное озарение.
– Да,