– Тебя держат здесь против воли?
– Почему это? Я гуляю где захочу. Путешествую. Обычно меня нет здесь вообще.
– Понятно, – вздохнул Шелк, хотя на деле не понимал ничего, и вновь нажал на рукоять защелки.
Рукоять повернулась книзу с той же легкостью, что и прежде, но дверь (как и прежде) отворяться не пожелала.
– Иногда я улетаю отсюда далеко-далеко. Улетаю в окно, и никто меня не видит.
– Лично я тебя и сейчас не вижу, – кивнув, заметил Шелк.
– Знаю.
– Но ведь дверью тебе тоже время от времени приходится пользоваться, разве не так?
– Нет.
Сие лаконичное отрицание создало впечатление, будто девушка стоит совсем рядом, едва не касаясь губами его уха, однако Шелк, протянув руку в направлении голоса, сумел нащупать лишь пустоту.
– А где ты сейчас? Если ты меня видишь, мне тоже хотелось бы видеть тебя.
– Тогда мне нужно вернуться внутрь.
– Вернуться внутрь… из-за окна?
Ответа не последовало. Подойдя к окну, Шелк выглянул наружу, перегнулся через подоконник, однако на крыше зимнего сада не оказалось ни души, и даже внизу не обнаружилось никого, кроме патрулировавшего угодья талоса. Веревка с обрубком раздвоенной ветки лежала там же, где он ее оставил. Согласно преданиям (правда, в схоле никто не верил им ни в малейшей степени), способностью разгуливать незримыми среди людей наделены демоны, ибо демоны есть духи низших слоев атмосферы – предположительно, воплощения разрушительных ветров…
– Где ты сейчас? – повторил он. – Будь добра, выйди. Мне очень хотелось бы тебя видеть.
Вновь ничего! Писание учит, что защиты от демонов лучше всего испрашивать у Фельксиопы, но ведь сегодня не ее день – сегодняшний день принадлежит Фэа…
– Похоже, ты не желаешь со мной разговаривать, – сказал Шелк, наскоро воззвав к Фэа и к Фельксиопе, а также, на всякий случай, и к Сцилле, – но мне очень, очень нужно с тобою поговорить. Кто ты ни есть, мне нужна твоя помощь.
Оркестр в бальном зале Крови грянул «Храбрых стражей из Третьей бригады». В этот миг Шелку показалось, что никто из съехавшихся гостей не танцует, да и музыку вряд ли кто слушает. Снаружи талос, подъехав к воротам, противоестественно вытянул в длину стальные ручищи, ухватился обеими за кольцо.
Шелк, отвернувшись от окна, обвел взглядом комнату. Пожалуй, съежившейся в комок девицей вполне могла оказаться бесформенная куча в углу, до которого он, ощупью кравшийся вдоль стены, не добрался.
– Ага, вот я тебя и нашел, – без особой уверенности сообщил он.
«Еще четырнадцати я вручил и меч и сердце», – с отчаянной веселостью пели скрипки. Безбородые лейтенанты в блестящих, с иголочки, новеньких зеленых мундирах, кружащиеся по залу, улыбающиеся красавицы с пышными перьями в волосах… однако Шелк был уверен: никого из них в зале нет, как нет рядом, в комнате, таинственной