– И наша палестра, и наш мантейон простоят здесь еще год, и другой, и третий, и так далее.
Внезапно вспомнив о подобающей осанке, Шелк выпрямился, расправил плечи.
– Ну как? Успокоил я твою душу? Мало этого, они вполне могут стать крупнее, известнее прежнего. Надеюсь, так оно и произойдет. Возможно, кто-либо из богов или богинь вновь обратится к нам через Священное Окно, как сделал однажды Пас в юные годы патеры Щуки… сие мне неведомо, хоть я и молюсь об этом каждый день. Однако к тому времени, как я состарюсь подобно патере Щуке, у жителей нашего квартала по-прежнему будет и собственная палестра, и собственный мантейон. В этом можешь не сомневаться.
– Я только хотел сказать…
– Твой взгляд уже сказал обо всем, – кивнув, оборвал мальчика Шелк. – Благодарю тебя, Бивень. Благодарю. Я знаю, что, оказавшись в нужде, могу рассчитывать на тебя, а ты поможешь мне всем, чем только сумеешь помочь, чего бы это ни стоило. Однако, видишь ли, Бивень…
– Что, патера?
– Я знал все это заранее.
Рослый мальчишка часто-часто закивал.
– И еще, патера, вся прочая мелюзга готова сказать то же самое. Таких, кому точно можно довериться, дюжины две. Если не больше.
Все это Бивень протараторил, вытянувшись в струнку, точно страж на параде, и Шелк, слегка пораженный новым прозрением, осознал, что непривычная прямизна мальчишки – подражание его собственной, а ясные карие глаза Бивня поблескивают почти вровень с его глазами.
– Ну а потом, – продолжал Бивень, – таких еще поприбавится. И новых ребят, и взрослых.
Шелк, вновь кивнув, мимоходом отметил, что Бивень сам уже вполне взрослый, с какой стороны ни взгляни, и притом образован куда лучше многих из взрослых людей.
– А еще, патера, не думай, пожалуйста, будто я злюсь из-за… из-за того, что ты с ног меня сбил, ладно? Толкнул жестко, конечно, но в том-то вся и забава!
Шелк отрицательно покачал головой:
– Нет, просто таков уж один из приемов этой игры. Становящийся забавным лишь в том случае, когда некто маленький сбивает с ног противника куда большего, чем он сам.
– Все равно. Ты, патера, был лучшим их игроком. Если б не играл в полную силу, подвел бы их, а так ведь нечестно. Все, мне пора, – подытожил Бивень, оглянувшись на распахнутую дверь в класс майтеры Розы. – Спасибо тебе, патера!
В Писании имелся стих касательно игр и преподаваемых ими уроков – уроков, вне всяких сомнений, важнее любых наставлений майтеры Розы, однако Бивень уже переступал порог класса.
– «Сколь ни верны весы, сооруженные рукой человеческой, дуновенье богов уравняет легкую чашу с тяжелой», – пробормотал Шелк ему вслед.
Фразу он завершил сокрушенным вздохом, понимая, что пусть на секунду, но опоздал с цитатой, и Бивень также опоздал к началу урока. Конечно, Бивень скажет майтере Розе, что задержал его он, патера Шелк, однако майтера Роза непременно накажет мальчишку, не опускаясь до выяснений, правда