От разглядывания этого шедевра меня отвлёк визит доктора.
Как только Петруша возвестил о его приходе, суета вокруг меня усилилась вдвое.
– Зови, зови его скорей! – забеспокоилась Серафима, – Лизка, приготовь для Корнея Мефодича его любимого чайку с расстегаями!
Лизавета многозначительно хмыкнула, и тотчас выбежала из комнаты.
Дверь отворилась, и передо мной предстал, как я поняла, собственной персоной обладатель редкого в нашу бытность имени – Корней Мефодич.
В глаза сразу бросились его худоба, и чопорность в выборе одежды. На нем был тёмный сюртук с жилетом, белая рубашка с высоким воротником и аккуратно завязанным черным галстуком.
С виду это был строгий мужчина средних лет, но стоило ему улыбнуться, как сразу становилось понятно, что доктор человек добрый и, по всей видимости, отзывчивый, раз, несмотря на поздний час, явился по первому зову и при полном параде.
– Ну, что у нас на этот раз случилось, любезнейшая Софья Лаврентьевна? – вместо приветствия спросил Корней Мефодич, обращаясь ко мне.
Озадаченная именем, которым меня назвали, я сурово ответила:
– Нога!
– Ну-у-у, – протянул доктор, – ноженька то ваша теперь до конца жизни болеть будет, придется с этим смириться. Вы сегодня опять ходили без палочки?
Я утвердительно кивнула, что-что, а это я прекрасно помню – на официальном приеме в Доме сенатора, палочки у меня не было, да и это было мне ни к чему.
– И что же вы хотели? – философски заметил эскулап, – дали непосильную нагрузку на больной сустав, вот боли и пошли.
Доктор открыл свой чемоданчик, покопался в нём, достал какие-то пакетики и сказал:
– Если совсем уснуть не сможете, выпейте чайку с порошочком…
– Морфин? – поинтересовалась я.
– Травки! – оторопело воскликнул Корней Мефодич и как-то странно на меня посмотрел.
– Я слышал от Серафимы Петровны, – осторожно продолжил доктор, – что вы опять за очередной книгой по лесенке лазали, оступились и головой ударились, память потеряли и себя не помните…
– Ничего страшного, – парировала я, – Легкая амнезия, скоро поправлюсь…
А про себя подумала, что если боль в ноге постоянное состояние для организма, то присутствие доктора мне уже ни чем не поможет. Это меня немного успокоила, я грешила на серьезную травму после падения с высоты, но с другой стороны сильно взволновало – по какому-то роковому стечению обстоятельств, я, Лидия Новоселова, попала в чужое тело, в чужую жизнь и в чужую эпоху…
Корней Мефодич продолжал смотреть на меня как на «обезьяну в скафандре», потом перевёл взгляд на стопку книг, громоздящуюся на туалетном столике, печально вздохнул и участливо произнес:
– Не забивали бы вы, барышня, свою головку всякой книжной ерундой, в ваши лета это особо вредно.
– Да, кстати, а сколько мне лет? – пользуясь предлогом