– Ты понимаешь… – прокручивала свою ситуацию Лариса. – Он всегда звонил. Из всех своих поездок обязательно звонил, всегда говорил, что скучает, чего-то про свои дела рассказывал… Да… Представляешь, я так полагаю, он звонил, пока эта его новая любовница была где-то рядом, в ванной, может быть, а он в это время успевал отзвониться жене и всегда говорил мне «Люблю». И даже уже за пару дней примерно до нашего последнего разговора он мне точно так же звонил. Улетел вроде бы в Прагу, сказал, что звонит из гостиницы, что любит, что голодный, что сейчас идет с партнерами на ужин… А я ему в ответ: «Иди, дорогой, покушай. Чмок, чмок, чмок»… Все как обычно.
Лариса была спокойна, ее не раздражало даже собственное фото в новом паспорте. Ей исполнилось сорок пять, но день рождения она не отмечала, что отмечать, сын прилететь не смог – учеба, муж занят был, и дата не такая уж приятная… В общем, закрутилась, но вспомнила про паспорт, пошла менять, и там, в полиции, на ступенях Лариса наткнулась на цыганский выводок.
Цыганка сразу ее закрутила: «Дорогая, ручку дай, погадаю… Послушай, не убегай, я вижу, будет у тебя…» Что будет – осталось тайной. Дежурный разогнал табор. Цыганка с шумом уходила, ругалась, через голову ребенка, которого держала на руке, второго постарше она волокла за собой, он держался за ее длинные юбки. Лариса смотрела на эту цыганку, которой было лет примерно двадцать пять, и снова подумала тогда, на порожках, про свой возраст: «У цыганок в сорок пять уже давно внуки… У меня только сын, всего один, и тот далеко».
Она позвонила в Лондон, как всегда, чуть только взгрустнется, ее тянуло сыну позвонить, и она звонила, не зная совершенно, что сказать.
– Ты там покушал? – спрашивала. – Ты здоров? Не заболел? А то зараза ходит… руки мыть не забывай, пожалуйста.
– Мама! – смеялся сын. – Ты думаешь, я маленький? Описался, сижу один, голодный, в углу и плачу?
– Да… – вздохнула Лариса. – То есть нет… Просто я сама проголодалась.
Она поехала к себе, в свой магазин. Взяла шашлык в кулинарии, салат какой-то греческий, без лишних выкрутасов, села дома поесть, и все ей показалось невкусным. Она позвонила повару и сказала, что сегодня он с солью совершенно не дружит.
– Не знаю… Мясо совершенно никакое, как бумага. Может, нам вегетарианский отдел открыть? Ко мне тут приходили одни, – она усмехнулась, припоминая слово, – веганы…
– Лариса Ивановна! Родная! – плакал повар. – Вы, матушка, меня простите, немного зажрались! Шашлык классический вам приготовил! Мясо парное! Возьмите ткемали и забудьте тех веганов! И даже это слово мне не говорите, не пугайте, я вас умоляю!
Она придерживала телефон двумя пальцами, жевала превосходный шашлычок, а взгляд ее гулял по кухне, она