ISBN 978-5-0065-9137-0 (т. 9)
ISBN 978-5-0065-8411-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Констанций хлор
Книга первая
ЛЕТОПИСЬ ПРАВЛЕНИЯ КОНСТАНЦИЯ ХЛОРА
КОНСТАНЦИЙ V – ГАЛЕРИЙ МАКСИМИАН V. ОТ ОСН. РИМА 1056. ОТ Р. Х. 305.
Констанций и Галерий становятся Августами 1 мая, после отречения Диоклетиана и Максимиана.
Римская империя действительно разделена между ними, но неравномерно. Констанций сохраняет свой удел, то есть Галлию, Испанию и Британию. Галерий управляет Иллирией, Фракией и Малой Азией лично; Италией и Африкой – через Северa; Востоком – через Максимина.
Счастье подданных Констанция. Тираническое правление Галерия.
Он удерживает при себе Константина, которого исключил из достоинства Цезаря и который был препятствием его планам. Он пытается различными способами погубить его.
КОНСТАНЦИЙ VI, АВГ. – ГАЛЕРИЙ МАКСИМИАН VI, АВГ. ОТ ОСН. РИМА 1057. ОТ Р. Х. 306.
Константин бежит из Никомедии и присоединяется в Галлии к своему отцу, который готовился отправиться в Британию.
Успехи, одержанные Констанцием над пиктами, народом, имя которого впервые появляется здесь в истории.
Констанций умирает в Йорке 25 июля, оставив нескольких детей, но назначив Константина единственным преемником.
Константин провозглашён Августом в тот же день армией.
После отречения Диоклетиана и Максимиана Римская империя управлялась двумя Августами и двумя Цезарями: Констанцием, Галерием, Севером и Максимином. Я ставлю Констанция первым, потому что он был старшим среди этих четырёх правителей. Он всегда имел старшинство над Галерием как Цезарь и сохранил его как Август. В консульстве, которое они совместно занимали в 306 году от Р. Х., Констанций назван перед Галерием.
Но первенство, которым пользовался Констанций, было лишь первенством чести. Далеко ему было до того, чтобы унаследовать власть Диоклетиана, как он унаследовал его место. Честолюбивый Галерий, который не мог выносить превосходства князя, которому был всем обязан, был далёк от того, чтобы подчиняться тому, кого считал своим равным. Он даже презирал мягкость Констанция, как я уже отмечал: и, поскольку чувствовал в себе больше дерзости, считал себя скорее созданным для того, чтобы командовать им, чем для того, чтобы получать от него приказы. Констанций, со своей стороны, был настороже против такого коллеги и боялся его; таким образом, между этими двумя правителями не было ни единства, ни согласия. Тогда, как замечает Евсевий [1], империя впервые действительно разделилась, потому что часть, подчинявшаяся Констанцию, хотя и считалась по-прежнему членом единого целого, на деле почти не имела больше связи с частью, признававшей Галерия, чем два соседних государства, находящихся в мире друг с другом.
Раздел был крайне неравномерным. Мы видели, что Галерий принял предосторожность, назначив Цезарей, которые находились в его зависимости. Таким образом, хотя есть некоторые указания на то, что Север был предназначен играть по отношению к Констанцию ту же роль, которую сам Констанций играл по отношению к Максимиану, в действительности этот Цезарь получал приказы от Галерия. Констанций сохранил только свой прежний удел – Галлию, Испанию и Британию. Галерию досталось всё остальное, и он управлял Иллирией, Фракией и Азией лично, Италией и Африкой – через Севера, Востоком и Египтом – через Максимина.
Народы, подчинённые законам Констанция, могли считать себя счастливыми. Он уже обеспечил их благоденствие, находясь в ранге, который обязывал его к некоторой зависимости. Когда же он стал отвечать за свои действия только перед собой, он умножил общественное благополучие, полностью раскрыв всю мягкость и доброту своего характера. Гонения на христиан полностью прекратились в землях, подвластных ему; и пример справедливости Констанция был воспринят Севером, который, вероятно, считая себя обязанным проявлять к нему уважение или, возможно, сам испытывая отвращение к жестокостям, совершаемым над столькими невинными, даровал мир церквям Италии и Африки.
В целом все подданные Констанция наслаждались спокойной и счастливой жизнью под властью приветливого, близкого к народу правителя, который желал, чтобы города и частные лица богатели под его управлением, и который открыто заявлял, что предпочитает видеть деньги государства распределёнными между многими, чем собранными в одной казне. В связи с этим принципом вспоминается соответствующий эпизод, который я рассказывал о нём при Диоклетиане. Этот добрый правитель, уверенный в том, что его любят и уважают за его добродетели, был настолько далёк от роскоши и так ценил простоту, что, когда ему приходилось устраивать большой пир, он одалживал серебряную посуду у своих друзей для сервировки стола.
Счастье этих благополучных провинций становилось ещё дороже для них при сравнении с бедствиями, которые терпели области, подвластные Галерию. Нет ничего ужаснее описания, которое мы находим у Лактанция [2], тирании этого варварского правителя.