Траян не имел пороков, непосредственно вредящих обществу, и даже обладал в высокой степени противоположными добродетелями: скромностью, милосердием, любовью к справедливости, неприятием роскоши и разумной щедростью, источником которой была мудрая бережливость. Человечество, счастливое под его властью, выразило ему свою признательность уважением и восхищением, сохраняющимися и поныне; но лишь слепым предубеждением можно объяснить попытки некоторых как бы канонизировать его, утверждая, будто папа святой Григорий вымолил у Бога спасение этого императора через пятьсот лет после его смерти. Помимо нелепости подобной басни, позорные пороки в личном поведении Траяна делали его лишь слишком достойным божественного возмездия.
Я не раз упоминал о его пристрастии к вину, которое, по словам одного автора, вынудило его принять унизительную меру – запретить исполнять приказы, отданные после долгих пиров. Его противоестественные развратные деяния покрыли его вечным позором. Осмелюсь также причислить к его недостаткам ненасытную страсть к войне, успехи в которой вскружили ему голову, а неудачи омрачили последние годы его жизни.
Таков порок человеческой природы, предоставленной самой себе. Нет совершенной добродетели, и самые прославленные нередко запятнаны самыми ужасными пятнами.
ЗАПИСКА Г-НА Д'АНВИЛЯ О МОСТЕ, ПОСТРОЕННОМ ТРАЯНОМ НА ДУНАЕ.
Граф Марсильи не указал с достаточной точностью длину моста, построенного Траяном на Дунае. Он определяет её в 440 colphers из Вены, которые, по его мнению, соответствуют французским туазам.
Klaffter (а не colpher) – это мера, действительно состоящая из 6 schuhs, подобно тому как туаза состоит из 6 футов. Schuh буквально означает calceus [обувь], и, так же как слово fuss, обозначает ступню. Мера венского фута меньше парижского на треть дюйма: следовательно, klaffter равен лишь 5 футам 10 дюймам французской меры.
Но неточность измерения, данного графом Марсильи, заключается не только в этом. Барон Хингельгард, искусный офицер, командовавший на венгерской границе по поручению венского двора, измерил длину моста и, определяя её от лицевой стороны одного устоя до лицевой стороны другого, нашёл её равной примерно 535 klaffters, что составляет 520 французских туаз.
Граф Марсильи определяет количество арок моста числом 22, хотя не видно, чтобы это число было указано ему чётко различимыми и явными остатками опор, поддерживавших арки; более того, на приведённом им профильном изображении насчитывается лишь 21 арка.
Согласно плану моста, составленному бароном Хингельгардом (который я видел в рукописном виде), я насчитал 19 опор, не считая устоев. Эти опоры, или их остатки, образуют нечто вроде островков в русле реки; при этом видны лишь некоторые из них ближе к берегам, тогда как те, что находились в середине русла, были разрушены и поглощены водой раньше. Можно предположить, что полное количество опор было