История римских императоров от Августа до Константина. Том 6. Период «Пяти добрых императоров». Жан-Батист Кревье

он другу [46], – что под покровом молчания вскоре не проскользнёт бесстыдство; ибо где те, кто соблюдает законы честности в тайне так же, как на глазах у общества? Многие боятся мнения о себе, но мало кто заботится о свидетельстве своей совести». То, что он предвидел, случилось. На первых же выборах после этого обнаружилось несколько бюллетеней, заполненных шутками, насмешками и глупостями. «Такова, – говорит Плиний [47], – дерзость, которую внушает дурным умам мысль: „Кто узнает?“» Сенат выразил крайнее негодование по поводу столь непристойной и неуместной игры, но виновные остались неизвестны, и пришлось лишь сокрушаться, что зло сильнее лекарства.

      Еще одним злоупотреблением была погоня за должностями. Кандидаты рассылали подарки, устраивали угощения, даже вручали денежные суммы третьим лицам, чтобы те распределили их после успеха среди тех, кто хорошо им послужил. На эти действия поступали жалобы в сенат, который поручил консулу обратиться к императору с просьбой пресечь эти беспорядки своей верховной властью. Тот так и сделал, и своим декретом о подкупах обязал кандидатов вести себя скромнее.

      Тем же законом он постановил, что никто не может претендовать на должность, если по меньшей мере треть его имущества не вложена в земельные владения или дома, расположенные в Италии. Он справедливо полагал, что люди, стремящиеся занимать магистратские должности в Риме, не должны считать Италию перевалочным пунктом, где у них нет никакой оседлости.

      Незадолго до этого были возобновлены старые постановления, запрещавшие адвокатам принимать от клиентов деньги или подарки. Таково было предписание закона Цинция, принятого в конце Второй Пунической войны. Этот закон был восстановлен в начале правления Нервы. Но алчность прорывала все преграды, и возродившееся злоупотребление побудило в описываемое мною время претора Лициния Непота, человека твердого и энергичного, проявить свое рвение. Плиний в трех своих письмах сообщает о действиях этого претора, но так, что для нас остаются некоторые неясности: впрочем, подробности этого дела сегодня не представляют особого интереса. Я ограничусь лишь замечанием, что в реформу, начатую Непотом, вмешались авторитет сената и принцепса: у Плиния [48] мы находим текст сенатусконсульта, который накладывал обязательства не на адвокатов, а (что кажется мне странным) на тяжущихся – необходимость принесения клятвы по этому вопросу. Тот, кто имел какое-либо дело, должен был поклясться перед допуском к суду, что ничего не дал и не обещал адвокату, которому поручал свою защиту.

      Плиний, который не только всегда воздерживался от каких-либо соглашений, но и никогда не принимал от клиентов ни вознаграждений, ни даже простых дружеских подарков, был восхищен, когда его личное правило стало общим законом. Его со всех сторон поздравляли: одни в шутку говорили, что он был провидцем, другие – что новый указ положил конец его мздоимству и корыстным действиям.