– Ладно, скажи спасибо, что мне просто не хочется связываться с такой швалью как ты; да и жалко тебя, старого придурка, мало ли, не выживешь на зоне, а меня потом совесть будет мучить, – сказал Пирогов и отпустил Еременко.
Пирогов был уверен, что Еременко как минимум неделю не появится на работе, так как думал, что причинил немалый вред его здоровью, поймав и избив его в своем доме, но ошибся. Еременко вышел на работу на следующий же день после инцидента в доме Пирогова, и по поведению и внешнему виду его трудно было поверить в то, что накануне ему пришлось изрядно пострадать. Он вел себя довольно естественно и непринужденно, и время от времени отпускал свои любимые шутки.
Пирогов уже всеми мыслями был в будущей поездке в Санкт-Петербург. Он думал о том, как лучше всего будет обосноваться в северной столице: в гостинице или снять квартиру; и о том, какую версию своего отъезда выдать родителям. У него уже было несколько вариантов в голове, но какой из них более убедительный, он пока не решил. Родители Пирогова никогда не ущемляли его самостоятельности, поэтому он рассчитывал, что никаких препятствий и недопониманий с их стороны не должно было возникнуть.
Наконец, Пирогов выбрал на свой взгляд самую оптимальную версию своего отъезда и решил объясниться с родителями. Он решил все рассказать во время ужина, когда вся семья соберется за столом, но когда ужин настал, долго не мог решиться начать. Он поглядывал то на мать, то на отца и снова и снова прокручивал в голове выученную, наверное, уже наизусть речь. Его мама Ирина Викторовна имела приятные черты лица, была одного с сыном роста, красила волосы в черный цвет и выглядела намного моложе своих шестидесяти с небольшим лет. Отец Игорь Николаевич был ростом ниже сына и жены, носил бороду в стиле Высоцкого, которого очень высоко почитал и отличался спокойным характером и добрым нравом. Игорь Николаевич и Ирина Викторовна знали друг друга очень давно, так как жили и родились водном городе; учились в одной школе, где начали дружить; потом учились в одном институте, где их дружба перешла в более близкие отношения. В общем, вся их жизнь прошла в очень тесном союзе, так что очень редко бывало так, что они были не рядом друг с другом. Это был очень редкий союз для наших сумасшедших изменчивых времен. Пирогов не мог вспомнить случая, когда бы его родители поругались. Может быть сказывалось, что они жили больше разумом, нежели чувствами. Оба от природы были большими интеллектуалами и у них часто было много общих тем для разговоров. После института они работали на местном комбинате инженерами, где совсем не надоедали друг другу, как иные супруги, вынужденные работать вместе. После рождения