– Ну хочешь, я тебе свой ужин отдам? Весь! – пошел я на самые крайние меры.
– Что, правда отдашь? – она удивилась и недоверчиво прищурилась.
– А куда деваться, я не хочу, чтоб ты на меня обижалась, – и я протянул ей мизинчик.
– Хорошо, раз ты ради меня готов даже на такие жертвы, я тебя прощаю, – она шмыгнула носом и зацепилась своим мизинцем за мой.
Когда мы вернулись к столу, я попытался отдать отрезанную ранее часть её порции, но она меня остановила.
– Да ладно, ешь! Будем считать, что это я отдала долг за котлету.
– Хорошо. Спасибо! – согласился я и, отломив половину булочки, положил ей на стакан.
«Ну вот и все, мир восстановлен!» – подумал я, спокойно выдыхая.
Я вышел из столовой, с трудом переставляя ноги. Послеполуденное солнце нещадно пекло, казалось, его лучи буквально давят сверху, заставляя пригибаться. Земля и плитки дорожки, раскалившись, источали жар, и теплый воздух, поднимаясь, лишь усиливал ощущение сауны, подогреваемой одновременно и снизу, и сверху. Сытость после плотного обеда в сочетании с пеклом навевала мысли о том, что сейчас самое время – провалиться в блаженную дрему где-нибудь в прохладе домика, растянувшись на кровати.
Однако мечты о послеобеденном отдыхе разбились вдребезги. Возле своего домика я обнаружил Ольгу Дмитриевну в компании двух незнакомых девушек. Одна из них выделялась своим экстравагантным видом. Розовые волосы, собранные в высокий хвост, были лишь вишенкой на торте. Взгляд невольно приковывали белоснежные чулочки, короткая белая юбка на ремне и белый топ, украшенный невообразимым количеством бантиков, ленточек и завязок. Вторая девушка, напротив, была воплощением обыденности: длинные темные волосы свободно ниспадали по спине, на ней была простая блузка без рукавов и темные бриджи.
Ольга Дмитриевна, судя по всему, уже некоторое время вела оживленный диалог с розоволосой, постепенно повышая тон. Я осторожно приблизился, стараясь не привлекать внимания, и замер неподалеку, пытаясь вникнуть в суть разговора. Стояли они прямо у крыльца моего домика, так что о возвращении в прохладную обитель пока не могло быть и речи.
– Вы что, не знаете, кто я?! – Розоволосая, распаляясь всё больше, переходила на крик. – Да мне все равно кто ты такая, правила у нас для всех одни, – Вожатая отвечала громко, но сохраняя олимпийское спокойствие. – Я – Антонина! Если бы не я, то ни этого лагеря, ни вас тут вообще бы не было! – Антонина, очевидно, решила давить авторитетом. – Я бессменный член литературного кружка, мой талант общепризнан, и поэтому я – почетный гость этого лагеря!
– И, несмотря на все это, других мест у нас нет. И тебе придется жить с этой девушкой, – в сотый раз, должно быть, повторила Ольга Дмитриевна.
– Что?! С настоящей девушкой?! Вместе?! В одном домике?! – В голосе Антонины неподдельный ужас смешался с возмущением.
– Остался только этот домик. Он двухместный. Вас двое. Так что да – вы будете жить тут вместе, – устало произнесла вожатая, которой явно наскучил этот бессмысленный спор.
– Вообще-то, это мой домик, –