– Ой! – вскрикнула та, на мгновение потеряв равновесие от столкновения.
Она не устояла на ногах, отлетела в сторону и весьма неуклюже, как плюшевый мишка, шлепнулась попой прямо на землю, взметнув облачко пыли. Её чуть раздвинутые, согнутые в коленях ноги и задравшаяся юбка открывали моему невольно остановившемуся взору трусики аквамаринового цвета. Которые идеально сочетались с необычным оттенком её волос, словно были частью тщательно продуманного образа.
Я завороженный случайно открывшимся мне видом замер, не в силах отвести глаза, чувствуя, как предательски начинают краснеть уши. Мику, заметив куда устремлен мой полный замешательства взгляд, мгновенно вспыхнула густым румянцем.
– Э-э-э… – смущённо, как нашкодившая школьница, пробормотала она, торопливо сдвигая ноги и поправляя юбку. Её щёки пылали, а глаза, полные смущения, смотрели куда-то в сторону, в пустоту, словно она пыталась найти спасение в окружающем пейзаже, раствориться в нём без остатка.
Я, очнувшись от морока, бросился к ней, помогая ей подняться:
– Мику, прости! Я… мы тут увлеклись, не заметили…
Славяна тоже подбежала, торопясь извиниться:
– Ой, прости, пожалуйста! Это я виновата, я не смотрела куда бегу, увлеклась.
Мику, всё еще пунцовая от смущения, поспешно встала, отряхиваясь:
– Ничего, ничего… Я сама вечно такая неуклюжая. Вечно куда-то вляпываюсь, на ровном месте.
Как провинившийся зверёк, она поспешно отошла к умывальнику и, открыв кран, принялась сосредоточенно умываться, стараясь не встречаться с нами взглядом. Славяна, слегка смущенная, но всё еще улыбающаяся краешком губ, обратилась к ней, словно ничего и не произошло:
– Мику, почему ты в пионерской форме? Сейчас же зарядка будет, а тебе еще переодеваться в спортивную – опоздаешь.
Мику умильно, словно героиня аниме, стукнула себя кулачком по голове:
– Ах, точно! Я опять забыла… С утра такая рассеянная, хоть плачь.
Мы со Славяной стояли рядом, тяжело дыша после нашей активной игры. Я невольно обратил внимание на каплю воды, что, словно живое существо, резво скатилась со щеки Славяны ниже на её шею, оставляя за собой мокрую, блестящую дорожку. Мой взгляд скользнул ещё ниже, к вырезу, к высоко вздымающейся при каждом вздохе груди. Мокрая майка, как вторая кожа, облепила и очертила все соблазнительные выпуклости. Я заметил, что в некоторых местах намокшая ткань стала предательски полупрозрачной, открывая взгляду нежную кожу. А соски под воздействием холодной воды набухли и выпирают, будоража воображение, образуя на ткани аккуратные холмики.
Славяна, заметив, куда настойчиво устремлён мой взгляд, порозовела, но не смутилась, а лишь кокетливо, с хитринкой в глазах спросила:
– Семён, а куда это ты так засмотрелся? Что-то интересное увидел?
Она провела рукой по намокшей майке на груди, как бы пытаясь