При слове "завтрак" мой желудок, почуяв халяву, издал предательское урчание. Я смутился, а Славяна снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
Наконец, мы добрались до умывальников – длинного ряда металлических кранов под навесом, державшимся на видавших виды столбах. Кое-где облезлая краска выдавала почтенный возраст конструкции. Раковины и краны покоились на постаменте, облицованном мелкой красной плиткой, местами потускневшей, а местами и вовсе выпавшей, будто после неравного боя с неумолимым временем.
Я с энтузиазмом открыл кран, подставил ладони под струю и…
– ААААА!!! – дикий вопль, полный боли и отчаяния, вырвался из моей груди. Я отскочил назад, как ошпаренный. – Это что, жидкий азот?!
Славяна, уже вовсю умывавшаяся этой арктической водой, лишь усмехнулась, разбрызгивая вокруг себя ледяные капли, будто она была не девушкой, а морской нимфой, привыкшей к холоду пучины.
– Вода из реки идёт, чего ты хотел? – она ловко, со знанием дела орудовала намыленными руками. – Днём трубы нагреются на солнце, будет потеплее. Ты неженка, оказывается, – добавила она с лёгким укором в голосе.
Я с опаской снова подставил палец под ледяную струю. Холод обжигал, казалось, проникал прямо в кости, замораживая кровь в жилах. Содрогнувшись, я на секунду погрузил руку в воду, но тут же отдернул, не решаясь повторить этот мучительный опыт.
В этот момент Славяна, набрав полные ладони воды, с коварной улыбкой на лице неожиданно плеснула в меня ледяным каскадом, не оставив шанса на спасение.
– Вот тебе боевое крещение! – воскликнула она, весело смеясь, сверкая белыми зубками.
– Ах так?! – взвыл я, забывая про всякую робость. – Ну держись, амазонка!
Вода, тонкой струйкой бьющая из ржавого, потрескавшегося носика, была по-настоящему ледяной, но я, распалённый азартом, уже не обращал на это внимания. С наслаждением я набрал в составленные ковшичком ладони порцию обжигающе-холодной воды, ощущая, как тяжелые, непослушные капли упрямо стекают между пальцев, норовя улизнуть обратно в раковину. Наполнив эту своеобразную емкость до краев я резко, по-хулигански выплеснул все содержимое в сторону Славяны.
Вода устремилась к ней разлетаясь веером в стороны, сверкая и переливаясь на утреннем солнце, подобно тысячи крошечных, искусно огранённых алмазов. Какая-то часть водяного снаряда достигла Славяны, и она вскрикнула от неожиданности:
– Ах!
Её голос прозвучал так неожиданно звонко, так заразительно игриво, что я на мгновение замер. В этом коротком, как выстрел, «ах» было что-то такое, от чего по моей спине, от шеи до самого копчика, пробежал сладостный, щекочущий трепет. Не просто возглас удивления – в нём слышалось что-то неуловимо-возбуждающее, от чего моё сердце забилось быстрее. Но времени на размышления не было – Славяна, как разъярённая фурия, уже набирала новую