Весь свой гнев Летиция, естественно, изливала на пострадавшего Жозефа. Да как орала! Дима, грешным делом, подумал, что она его сейчас тут же и прибьёт к чёртовой матери. А тот, бедный, продолжал что было мочи реветь, катаясь по полу и держась за укушенную ногу. Похоже, все до одного в комнате, в том числе и экскурсия, находились в неадекватном состоянии. Только одна довольная моська маленького Набулио светилась, как лампочка в грозовых тучах всеобщего бедлама.
Наконец появились первые признаки окончания клипа и начала следующего. Пространство задвоило, и Дима, придя в себя, перекрикивая всех, заорал:
– Стоп, клип!
Все застыли на паузе. Даже Маргарита Ивановна. Но та, скорее всего, замерла в страхе от его вопля, тупо уставившись на рявкнувшего молодого человека в одной пародии на плавки широко распахнутыми глазами. Даже минусовая диоптрия очков не смогла уменьшить вытаращенные зенки.
Дима, стараясь не касаться руками давившей на него грузным телом женщины, словно тётенька была заразная, аккуратно обошёл живое препятствие. Осмотрел раздвоенные силуэты уходящего кадра и задумался. Но тут за его спиной ожила Маргарита Ивановна:
– Вы всё неправильно поняли, – принялась она причитать, словно нашкодивший ребёнок, пойманный на горячем.
Женщина, придя в движение, уже через секунду вновь нарисовалась перед ним вплотную.
– Исчезни, – отмахнулся от неё Дима.
– Я не могу исчезнуть, – обиженно взвизгнула та, выпячивая пухлые губки и растеряв весь свой пионерский задор. – Я неприемлемая часть этих клипов.
– А помолчать ты можешь? – грубо спросил её злой исследователь, уперев в бедного экскурсовода недобрый взгляд.
Закостенелая псевдо-пионерка тяжело вздохнула, опустила окуляры очков в пол и с трудом сделала одолжение:
– Помолчать могу.
– Благодарствую, – шутовски отвесил ей поклон пляжный мачо. – А то уж я решил, что мне и подумать не дадут, специально усложняя задание.
С этими словами он злобно глянул на потолок. Но потолок промолчал. И на том спасибо.
Несколько успокоившись и принимаясь расхаживать по комнате, звонко шлёпая сланцами о пятки, Дима приступил к анализу. Вопрос первый: зачем эту курицу, имеется в виду эту несуразную пародию на гида, загнали в клипы? Естественно, что подобное не может быть просто так. Ответ напрашивался сам собой: она – эдакое олицетворение писанной истории, которая, как известно, – инструмент политики. История пишется такой, какой должна быть в свете политических тенденций, а вовсе не описывает то, что происходило на самом деле. Поэтому к ней хоть и в пол уха, но следует прислушиваться. Хотя бы потому, что деятели именно этой науки, в первую очередь, награждают, как престижной премией, отдельные личности ярлыком: «Великий».
Сам по себе ни один человек таковым стать не может по определению. Великим его делают другие