Выпроводив Тома и Эмму, я привалилась к входной двери.
Взгляд упал на обручальное кольцо. Полоска розового золота словно насмехалась надо мной. С тем же успехом оно могло выскочить из рождественской хлопушки. То, чему я придавала такое значение, теперь потеряло смысл, обесценилось.
Когда жизнь Мака утекла из него, он был не здесь, со мной. Он резвился в номере отеля – с ней.
Глава 3
– Убил бы его! – пророкотал папа в кружку с чаем.
Моя лучшая подруга Вера скрестила руки на груди – три золотых браслета звякнули в унисон.
– Сдается мне, с этим возникнут сложности, Гарри.
– Ты прекрасно меня поняла.
Когда я вышла из ванной – лицо оплывшее, словно растопленный воск, из носа течет, – папа с Верой отставили кружки и поспешили ко мне.
Я глянула поверх плеча Веры на голубовато-серые изгибы озера, видневшиеся за кухонным окном.
– Почему он был с ней? Что он делал с Ханной, если планировал встретиться со своим агентом?
Вера заправила за ухо светлую прядь.
– Поразмыслишь над этим позже. Сейчас лучше подумай о себе.
– Не могу. Я пять минут назад узнала, что мой жених умер, когда кувыркался с другой! И не просто с другой…
Губы отца сложились в жесткую линию. На нем была его любимая футболка с «Пинк Флойд».
– Ты с ней уже общалась?
Я безуспешно промокнула глаза уголком платка.
– Пока нет. Хотя наверняка она скоро даст о себе знать.
Отец с Верой вопросительно переглянулись.
– Дорогая, ты не обязана разговаривать с этой Анной, если не хочешь, – сказал он.
– По крайней мере, сейчас, – добавила Вера.
– Ее зовут Ханна, папа. И почему бы мне с ней не поговорить? Она последняя видела Мака живым. – Из моего горла вырвался хриплый смех, больше похожий на карканье. – Я говорю «видела», но мы все знаем, чем они там занимались. Уж точно не кроссворды разгадывали!
Папа заключил меня в объятия, и я разразилась безудержными всхлипами. Через несколько минут мне полегчало.
– Тебе пора подстричься, – пробормотала я в папино плечо. От него пахло влажной землей, под ногтями едва заметно чернела грязь.
Он выпятил грудь.
– Решил примерить образ брутального садовода.
Я оглядела его волнистые, цвета соли с перцем, волосы длиной до воротника.
– Вообще-то, – признала я, вытирая покрасневший нос, – тебе идет.
Папа сжал меня крепче.
– Ты всегда можешь на нас рассчитывать. Если что-нибудь нужно, только скажи.
В памяти всплыли голубые глаза Мака. Привстав на цыпочки, я запечатлела на папиной щеке поцелуй.
– Знаю.
Внезапно мысленный взор заслонило напудренное, угловатое лицо Ханны, упорно не желавшей оставлять меня