Капа попыталась заглянуть мужчине под козырёк. Тот дёрнулся и что-то промычал.
– Да, что с тобой? Плохо понимаешь по-русски? Сколько я должна? Малахольный что ли?
Капа отвлеклась на поиски кошелька, продолжая объяснять, а «малахольный» двинулся по стеночке в сторону двери.
– Понимаешь, я утром приехала… пока уборка и всё такое… забыла о еде… а сейчас так захотелось, прям мочи нет. Будь человеком, войди в положение, а? Стой!
Мужчина замер у двери в секунде от побега.
– Вот, возьми. Тысячи хватит? Я же не бандитка, пиццы у курьеров отнимать.
– Нет-нет! Ни в коем случае! – мужчина так испугался, что у него вдруг прорезался и голос, и темперамент. – Не нужно денег! Я не возьму!
– Боже, да что такое?! Я тебе взятку даю что ли? Что так пугаешься? Отказа не принимаю! – сказала, как отрезала, и попыталась сунуть купюру в нагрудный карман курьера.
– Нееееет! – завопил мужчина, замахал руками, отбиваясь, как от сонмы невидимых врагов, забормотал что-то несвязное. Затем внезапно сполз по двери на пол, закрылся руками и зарыдал, как ребёнок. Капа обалдела.
– Погоди…
Она не была бы собой, если бы быстро не сориентировалась. Поспешила на кухню, вернулась со стаканом воды:
– Вот, пей! Пей, говорю! Устал, поди? Работа нервная? Глянь, как тебя сплющило.
Капа всегда была такой, остро чувствующей людей. «Эмпатия, мать её…» – ругнулась про себя.
– Вот что! Давай-ка, вставай и проходи. Составишь компанию. Мне тоже не слишком весело пиццу в одно лицо наворачивать… Наплюй на эту работу. Не люди мы что ли? Расскажешь, что там у тебя. Давай, давай, подъём, – потянула его за рукав.
Иван разом утратил все силы. Невыносимое напряжение всё-таки доконало психику, и он провалился в чудовищный позор. Более всего на свете хотел, прямо сейчас, исчезнуть с лица земли.
– Иван! – дурным голосом закричала воспитательница детского сада на, сидящего в большой луже, малыша. – Сколько раз говорила: не лезь туда! Что я скажу твоей маме?! И за какие грехи мне это?! – причитала, вытаскивая мокрое и чумазое «горе луковое» из грязи.
Память Ивана не сохранила деталей, но накрепко запомнилось чувство, когда желаешь провалиться сквозь землю, чтобы не увидела твоего позора та смешливая круглолицая девочка, ради которой и полез в злополучную лужу. А ещё он хорошо помнил, что ходил в садик из-за неё. И вытворял всякое, только чтобы она посмотрела на него с живым и восторженным любопытством, чуть наклонив голову. Когда Ивана впервые оставили в садике, он отчаянно ломился в двери, кричал и махал кулаками, не даваясь никому, звал маму и бесновался. Мама возвращалась, выждав за дверью – кто такое вынесет. Спустя неделю родители всерьез задумались над поиском няни. Тогда-то и появилась Капа. Когда Иван, с тем же неослабевающим отчаянием, бился в дверь, она подошла к нему и протянула липкую ладошку с только что выплюнутым на