Конечно, предстояло и более серьезное обустройство, окна, двери – всё обветшало, мебель старая, но пока сносно. Главное, чисто и можно жить, а добро наживётся, никуда не денется. «Когда придумаю что дальше, попробуйте меня остановить». Капа нисколько не лукавила. Кипело в ней мощное жизненное варево, бурлило и не давало опуститься на дно, прикипеть там к своему несчастью.
– Капа, Капа, – беззлобно пожурила себя, – тебе бы полком командовать, да где ж тот полк… Вздохнула и глянула в окно. Ого! День прошёл – не заметила. И ладно. И хорошо. Утро вечера мудренее. Пощёлкала выключателем, будто послала во вселенную сигнал. «Эй, я тут, не теряйте меня».
Ощущение, что день будет особенным, таяло вместе с рабочим временем. Рабочее время было нормированным, но при этом легко растягивалось, если возникала производственная необходимость. Причем, что интересно, в расчетном листке фактическое количество этого гуттаперчевого времени не отражалось, ибо по должностной инструкции оно было нормировано. Абсурд, учитывая специфику работы. По закону полагалось сверхурочные оплачивать, а по факту работодатель не собирался этого делать. Вот и получалось, что работник оставался сверхурочно не по причине аврала или аварийной ситуации, а исключительно по «собственному желанию», и оплате сия прихоть не подлежала. Как ни странно, в наше время всё ещё существовали такие оплоты неразберихи в пользу работодателя. Недовольному указывали на дверь, при этом непременно добавляя, что «на его место стоят в очередь в шляпах». Почему в шляпах, и где та очередь, никто не уточнял, но энтузиазм требовать положенное пропадал. Как ни странно, пугалка работала. Хоть и мизерная была зарплата, но люди держались за то, что есть, прекрасно олицетворяя собой тезис, что синица в руках лучше журавля в небе.
Названия и аббревиатуры этой организации не имеют к нашей истории никакого отношения, поэтому мы их опустим. Какая разница как назывался этот оплот торговли и досуга. Затёртые супермаркетами, в недрах городов, они всё ещё существуют, и в них всё ещё есть жизнь.
Иван Мурашко работал здесь «мастером на все руки» и «во все бочки затычкой», совмещая несколько ставок. Со всеми совмещениями получалась так себе сумма. Впрочем, этот факт к фабуле не относится, скорее к предлагаемым обстоятельствам, которые накладывают неизгладимый отпечаток на индивидуума. Увы, человека с маленькой зарплатой видно сразу. И дело тут не в дорогой одежде, вернее, в её отсутствии, а в общей пожухлости облика. Такой человек не верит в лучшее.
Иван давно поставил на себе крест. С тех пор, как она исчезла из его жизни, эта самая жизнь стала ему не интересна. На работе погружался в дела с головой, радовался если тонул и захлёбывался, тогда не оставалось свободного времени. А это хорошо. Лишнее время – лишние мысли. Вот и сегодня, нашёл себе дополнительные дела, ковырялся в проводах, стараясь развеять