Взрыв прозвучал так, словно кто-то сильно разозлил дракона. Нападавший упал, кашляя и размахивая руками. Дым заполонил всё вокруг. Моим охранникам это дало нужную передышку, чтобы перегруппироваться.
– Отличный ход, хозяин! – прокричал мастер меча, хотя, вероятно, он просто пытался не дать мне почувствовать себя бесполезным.
Но пока я наслаждался минутным успехом, один из противников метнул заклинание прямо рядом с паланкином. Я старался подавить панику; в последний момент я схватил заветный ларец с травами – и едва успел отпрыгнуть и увернуться от второго заклинания. Оно ударило прямо в древесину стенки, оставив там чёрную дымящуюся дыру. Вот так выйдешь раз в кои-то веки на прогулку, а попадаешь на поле боя.
«Ну что ж, Лунь, ты ведь когда-то был и вправду неплохим алхимиком. И дать отпор всяким прохиндеям был тоже горазд. Пора вспомнить, каково это было», – подумал я, поправляя одежду, как будто собирался на званый ужин, а не в бой.
***
В тот момент, когда мои руки метались между травами, словно пытаясь собрать танграммы на скорость, воспоминания хлынули на меня лавиной. Я вспомнил день, когда мы с Тянем впервые встретили нашего учителя. Тогда мы были детьми – запуганными, голодными и такими грязными, что даже крысы смотрели на нас так, будто мы испортили их среду обитания.
Учитель появился, как благородный призрак. Высокий, худощавый, в пропахшем травами халате, он выглядел так, будто вышел со страниц учебника по «Алхимии для избранных». Его глаза, полные мудрости и боли, заставили нас замереть. Этот человек спасал других от чумы, но не смог спасти свою семью.– Выжившие дети? Это удача. Или проклятие, – сказал он, и его улыбка была такая грустная, что я готов был отдать всё, чтобы избавить его от страданий.
Тянь, мой неугомонный брат, схватил палку, словно готовясь защищаться. Я, конечно, встал позади него, потому что старшие братья – это хорошо, а быть живым – ещё лучше.
– Я потерял свою семью. Пусть моя утрата станет вашим спасением, – добавил он. – Я научу вас тому, что знаю сам.
Так началась новая жизнь, полная магии, запахов сушёных трав и постоянного страха, что Тянь снова что-нибудь взорвёт. Его любимым занятием было устраивать «эксперименты». Моим – находить способ убирать последствия этих «экспериментов». Учитель – надо отдать ему должное – проявлял терпение просвещённого монаха.
– Алхимия – это искусство превращений, – говорил он, глядя на нас, словно на два неисправных механизма. – Она изменяет мир. Но только если ваши руки не растут из мест, о которых я не хочу говорить.
Тянь, конечно, освоил боевую магию быстрее меня. Его заклинания гремели, пылали и оставляли после себя дымовую завесу даже там, где дым был не нужен. Я же нашёл себя в защитных заклинаниях. Кто-то же должен был спасать нас от Тяня…
***
Эти тёплые воспоминания вернули меня к реальности. Пусть и наспех, я сделал одну смесь – небольшую, но амбициозную.
Взяв в руки кинжал,