– Прилетели, – сообщила Урсула и разблокировала двери коптера. – Надо забрать кое-какие вещи, а потом отправимся в док.
В подъезде было сумрачно, пахло плесенью и кошачьей мочой. На лестничной площадке сидел, привалившись боком к стене, косматый тип в обносках. Он казался мёртвым. Урсула участливо протянула руку к бродяге, но тот вздрогнул, глянул на девушку воспалёнными глазами со сжавшимися в точку зрачками. Баронесса мгновенно отдёрнула руку от наркомана.
На третьем этаже Урсула отперла стальную дверь. Автоматически вспыхнули плафоны, осветив маленькую, но хорошо обставленную студию. Массивный шкаф красного дерева, стол с наборной столешницей, зеркало в резной раме плохо сочетались с маленькой квартирой в медленно разрушающемся доме. Мебель явно привезли из другого, более просторного и богатого жилья.
В квартире дрянное настроение Урсулы улетучилось без следа. Черты лица девушки стали мягче, движения – плавнее, и баронесса уже ничем, кроме роста не напоминала парковый монумент. Урсула встала перед зеркалом, вынула шпильку из пучка на затылке и тряхнула головой. Волосы светлой волной рассыпались у неё по плечам, и баронесса в мгновение ока превратилась из строгой дамы в рослую светловолосую девчонку с лисьим разрезом глаз.
– Ох! Не люблю официальные причёски. Я не слишком сильно приложила тебя в министерстве? Извини, не сдержалась. У меня был трудный день.
– Ничего, я крепкий, – ответил Артём.
Урсула стащила ботинки, рухнула на диван и закинула ноги на подлокотник. Штанина задралась, обнажив цветную татуировку повыше правой лодыжки: белую лилию на фоне щита и меча.
– Дом, милый дом! – воскликнула баронесса. – Как хорошо мне было в нём!
«Бум-бум-бум» – стены задрожали словно в ответ на слова хозяйки, и комната наполнилась почти осязаемыми раскатами дабл-рока. Музыка орала где-то этажом выше. На лице Урсулы появилось страдальческое выражение.
– Это Петюнчик, – простонала она. – Напился и включил свою чёртову шарманку.
Артём прошёлся по комнате, выглянул в окно. Когда-то