– А там что? – Надежда показала на крупный комплекс зданий, расположенный отдельно, на юго-западе.
– Императорский дворец.
– Да. Туда, на ночь глядя, точно ехать не стоит.
– Я тоже так думаю, – согласился Аллант и ненадолго замолчал, глядя на спутницу и чему-то загадочно улыбаясь.
– В чем дело? Я сказала что-то не то?
– Нет, все в порядке. Просто я вспомнил, как отец рассказывал мне, что на Даярде очень красивые девушки. Но я не думал, что настолько… Здесь, на Тальконе, ни у одной девушки нет глаз такого цвета. Синий цвет священный.
– Может, все-таки поедем куда-нибудь? – осторожно прервала его Надежда, наклоняя голову к плечу почти горизонтально.
– Да, конечно, пока снова дождь не начался. Я покажу тебе Храм Неба.
Дорога с оживленным движением, ограниченная с боков полосами низкого стелющегося кустарника, украшенного пушистыми кисточками мелких белых цветов, которая огибала город с юго-восточной стороны, после продолжительного однообразия начала круто подниматься на холм и раздвоилась. Машина свернула направо. Здесь почти не встречалось транспорта, только редкие прохожие мелькали на обочинах. Дорога оборвалась на круглой площади, с восточной стороны которой возвышалась крутая пирамида внушительных размеров, увенчанная ярко-синим полушарием Аллант остановил машину на краю площади.
– Пойдем, здесь можно только пешком, – и протянул Надежде руку, приглашая следовать за собой. И ей почему-то захотелось, чтоб её, как маленькую, провели по вечерней чужой площади, огибая многочисленные мелкие лужи, разлитые по тщательно выровненной брусчатке. И она послушно подала руку, ощутив, как горяча его сильная ладонь. – Этому храму больше семисот лет. А он построен на месте ещё более древнего, разрушенного землетрясением. Божественному Небу поклонялись всегда, насколько история сохранила память о прошлом планеты. Этот храм считается главным на Тальконе, хотя в последние пятьдесят лет население столицы стало заметно меньше посещать храмы. Но зато на другом, Западном материке религиозность почти полная, доходящая порой до фанатизма. В главные храмовые праздники сюда приезжает столько паломников, что площадь не вмещает всех желающих.
Крутые стены были выложены вертикально расположенными ромбами ярко-синей плитки, кое-где осыпавшейся. У самых ворот, открытых настежь даже вечером, широких внизу и сужающихся к верху до крутой арки, Надежда остановилась.
– Слушай, а может мне не стоит входить внутрь, ведь я чужачка.
– Не бойся, сюда можно входить всем. Вера не требует строгой принадлежности к определенной нации, приветствуя терпимость и доброжелательность. Так что, если у тебя нет ничего злого за душой, можешь не бояться. Есть древнее предание, и оно гласит, что когда-то к дверям храма подошел воитель, захвативший этот город и жестоко казнивший оставшихся в живых его защитников. Двери захлопнулись перед ним, и он не смог войти в храм, как