– Но почему он позвонил именно вам? – спросил я.
Теперь мой господин шеф-редактор просиял от эйфории, таким его редко увидишь.
– В конверте анонимного дарителя была маленькая вырезка из газеты. Больше ничего, только деньги и вложенная вырезка. А теперь отгадайте, из какой газеты она была?
Опять отгадывать, отгадчик из меня плохой. Однако Норберт Кунц дал мне подсказку, ткнув пальцем на выделенную оранжевым маркером заметку, на мое четверговое «пестрое сообщение».
– Да, верно, господин Плассек. Наша маленькая заметочка явно сподвигла человека спонтанно отдать на бездомных десять тысяч евро. Разве это не великолепно?
– Да, это великолепно, – подтвердил я.
Хотя, если быть точным, заметочка была не наша, а моя, но неважно. Если бы я мог предположить, что эта заметка могла какому-то человеку на этом свете стоить десяти тысяч евро, я бы сформулировал ее как-то тщательнее.
– И мы теперь, конечно, крупно пожируем на этой истории, – сказал Кунц.
– Что вы имеете в виду под «крупно пожируем»?
Он поглядел на меня, как на идиота, которому приходится объяснять основные правила бульварной журналистики.
– Статья с броским заголовком на первой странице. Заголовок: «День за днем» спасает проект по бездомным». Подзаголовок: «Щедрое пожертвование нашего читателя создает новый кров для беднейших из бедных». Что-то в этом духе. Тут же факсимиле нашей заметки. И четыре, пять, шесть страниц фоторепортажей из ночлежки для бездомных. Интервью с безмерно счастливым заведующим. Разговоры с бомжами. Как наступает это падение? Каково это – жить на улице? Исследование среды. График профинансированных нами новых ночлежек…
– Они профинансированы не нами, – позволил я себе возразить «Наполеону» посреди его видения победной битвы.
– Ну, не напрямую, господин Плассек, не напрямую же.
– И когда, вы думаете, мне приступать к репортажам и интервью?
– Не вам, господин Плассек, это возьмет на себя госпожа Рамбушек. Она обо всем проинформирована и уже на месте…
– С какой стати София Рамбушек, она же из экономического отдела? Социалка – это моя работа, или я что-то неправильно понял? – Теперь я сам забеспокоился о своем положении.
– Ваша, ваша, господин Плассек. Но вы нам нужны здесь, на месте, – сказал он.
Ах да, верно, ведь есть еще читательские письма и «пестрые сообщения дня». Я улыбнулся, и он меня понял. К счастью, все это было для меня не столь важно. Рамбушек была молодая и голодная, у нее впереди еще долгая и успешная карьера. Я же никогда голодным не был, мне хотелось только пить. И карьеры впереди у меня никогда не было, она всегда оказывалась где-то позади.
Алкоголь не воняет
Почему-то я почувствовал потребность рассказать