Власти Австралии определили в концлагеря 8 тысяч иностранцев и 7 тысяч подозрительных граждан страны, а также неблагонадёжных выходцев из Британской метрополии и её колоний.
Согласно чрезвычайному указу № 9066, подписанному президентом США Рузвельтом 19 февраля 1942-го, в спецлагеря, сооружённые в пустынях или индейских резервациях, отправились около 110 тысяч лиц, у кого была хотя бы 1/16 японской крови128, 11 тысяч немцев и 5 тысяч итальянцев, включая граждан США. Там они искупали вину (национальность!) каторжным трудом до 1946‑го.
Около 150 тысяч выходцев из Германии, Италии, получили статус «подозрительных лиц» и находились под наблюдением. В лагеря США «во имя безопасности полушария» были помещены также 6 609 немцев, итальянцев и японцев с их семьями из стран Латинской Америки и Карибского бассейна.
Указ был отменён в 1976-м, однако его юридическое основание, «Закон о враждебных иностранцах» конца 18-го века, остаётся в силе…
2.7. «Прощание славянки»
18 августа немецкая авиация совершила налёт на Джанкойский железнодорожный узел. Отбомбилась безнаказанно: город не имел зенитной артиллерии. С той поры, по словам очевидцев, бомбили в 9 часов утра ежедневно.
В аэроклубе подошло время практики. Первый полёт оказался для Петра Пискунова последним: учебный У-2 мгновенно выявил его профнепригодность. Когда приземлились, юноша выпал из кабины и долго лежал на лётном поле, приходя в себя. Джанкойский райвоенкомат направил несостоявшегося лётчика во 2-е Орджоникидзевское военное пехотное училище.
Команда для отправки в столицу Северо-Осетинской АССР формировалась в Симферополе. Каждый явился на республиканский сборный пункт с ложкой, кружкой, нитками с иголкой, зубной щёткой, мылом и полотенцем. Там новобранцы получили по вещмешку, круглому котелку и фляжке, паре нижнего белья и байковых портянок.
Быть может, выдали ещё, как описывает Юрий Гончаров, «по два брикета горохового концентрата, из которых в котелках на огне костров можно было сварить гороховую похлебку или, погуще, гороховое пюре, и по банке с каким-то консервированным содержимым, но без этикеток, разъясняющих, что внутри.
Раздатчики, те же самые порученцы-помощники, что бегали с нарукавными повязками, про банки сказали, что в них перловая каша с кусочками свинины: можно есть холодной, можно разогреть на костре, а можно сварить суп, это лучше, потому что еды получится больше: на полный котелок воды достаточно одной банки»129.
Вряд ли на симферопольском перроне – том самом, где в 1912-м впервые в России прозвучал марш «Прощание славянки», эту хватающую за душу музыку слышали отец и провожавшая его подруга, моя будущая мама.
Скорей всего, без всякой помпы, как рассказывал тот же Гончаров, «призванных погрузили в двухосные товарные вагоны с трафаретными маркировками на дощатых стенках “40 чел. – 8 лошадей”.
В товарном вагоне пахло